Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

И зову жестокому внял исполин:
Возглавив ряды меченосных дружин,
Громя, убивая, летит он вперёд.
⁹³⁸⁰

В смятеньи, в отчаяньи всюду народ.Весь край до Соклаба и Рума в пустырь[357]
Набегом одним обратил богатырь.
Он головы юным и старым рубил,
А жён и младенцев в полон уводил.
Вся, в тысячу с лишним фарсангов, страна
Лежала истерзана, разорена.
Турана знатнейшие люди пришли,
Ростему сказали, склонясь до земли:
«Нам царь Афрасьяб ненавистен, поверь!
⁹³⁹⁰ И в снах бы не видеть злодея теперь!
Здесь не был с убийцей никто заодно,
Клянём преступленье, что им свершено!
Единой державой ли, врозь ли нам жить, —
Тебе мы готовы усердно служить.
Покорен тебе, победителю, край, —
Творца не гневи, без вины не карай.
Царь скрылся, кто ведает, спасся ли он,
Иль пастью дракона давно поглощён?»
Услышав мужей именитых слова,
⁹⁴⁰⁰ Смутился невольно иранцев глава.
Он витязей кликнул в смятеньи души
И с войском направился в Качар-Баши.[358]
Сказали, собравшись к Ростему, бойцы
Седые, видавшие свет, мудрецы:
«Кавус благодати лишился; страна
Опоры надёжной давно лишена.
И если проведав, что стар он и слаб,
Нагрянет с дружиною царь Афрасьяб, —
Кавуса в бою победит он тотчас
⁹⁴¹⁰ И ввергнет в пучину несчастия нас.
Мы, славы ища, много сделали зла,
Цветущие грады спалили дотла.
Вернёмся к владыке. Радушный приём
Мы встретим и снова, как встарь, заживём.
Шесть лет уж в изгнании, жребий кляня,
Живём мы, не ведая светлого дня.
В Иране остались рабы и дворцы,
Державные перстни, престолы, венцы.
Прельстились мы благами вражеских стран:
⁹⁴²⁰ Добычу скопили, а в сердце — изъян.
Что гонишься ты за приманкой мирской!
Обманет она, твой похитив покой.
Коль дьявол коварный тебе не сродни,
Как недруга злейшего, алчность гони.
Ешь, пей, благодетельствуй, благ не тая,
И счастье найдёшь ты в саду бытия.
Учил недоступный унынью мудрец:[359]
Не стоит печали сей бренный дворец.
Всех ближних, во прахе исчезнувших, ты
⁹⁴³⁰ Припомни: что сохнуть во имя тщеты!»

[Возвращение Ростема в Иран]