Фирменный поезд Фомич

– Ну, пошли-поехали, – усмехнулся Валерий Михайлович. – Записать вас в очередь? – обратился он к Степану Матвеевичу.

– Вот оно что… А ну-ка пошли, Артем, в тамбур к Ивану.

– И я с вами, – попросилась Тося.

Семен даже не удивился словам своей жены. Мешала она ему сейчас. Он только рукой махнул: иди, мол, куда хочешь, тут все равно не бабьего ума дело. Только охи да вздохи!

– Идеалисты, – сказал Валерий Михайлович. – Вам бы все с чистенькими ручками, чистенькими мыслями. Вам бы не испачкаться. Другие пусть за вас все делают. Другие ассенизаторы, а вы, видишь ли…

– Ей-богу, не вытерплю, – сказал я. – Пошли, Тося.

– И лучше, и лучше, – засуетился Семен. – Простыночкой, простыночкой завесим, чтобы никто не лез. У нас тут, может, человек больной лежит. Вот мы и завесились. И никто ничего не скажет, потому что человек перегрелся, головка разбо…

– Хватит, друг мой Семен, – остановил его Валерий Михайлович. – Простыночку навесь, да и полезай.

Мы дошли до последнего купе. Я пропустил вперед Тосю и Степана Матвеевича, а сам немного задержался. Сын мой лежал на нижней полке и спал. Тут же сидели Зинаида Павловна и Инга. А напротив – Света и Клава.

А Клава-то, Клава… Что делалось с этой студенткой! Лицо ее, прежде угристое, слегка землистого оттенка, теперь было чистым и свежим. И некрасивая горбинка носа, кажется, исчезла. И какое-то достоинство от сознания собственной красоты отчетливо проявлялось во всей ее фигуре, позе, движениях.

– Что там еще? – спросила Инга.

Я вкратце рассказал и про магазин, и про Тосю.

Инга посмотрела на меня как-то странно. И во взгляде ее было что-то, что мне не понравилось: какой-то испуг, что ли, или недоверие, только не ко мне, а вообще. Короче, она что-то знала или просто догадывалась, так что подготавливать ее вовсе не было смысла. Она и сама могла кое-что объяснить.

– Пошли, – вдруг сказала она.

Солнце уже не жгло через стекла. Оно клонилось к закату, хотя жара от этого и не становилась слабее.

Тося смотрела в северное окно. Напротив нее стоял Степан Матвеевич. А Иван чуть в сторонке, но ближе к Граммовесову.

– Вот, – сказал я. – Познакомьтесь. Инга – Таисия Дмитриевна.

– Да просто Тося, – сказала женщина.

– Угу, просто Тося. А это моя жена, Инга.

Они подали друг другу руки, но ничего при этом не сказали.

В Иване что-то ломалось, бродило, корежило его душу, хотя он старался казаться спокойным. Но только я его уже хорошо знал. Настолько хорошо, будто всю жизнь прожил с ним бок о бок.

– Ну ладно, – сказал он. – Что играть в прятки? Дело в том, что Усть-Манска не будет.

– Как не будет? – Это вырвалось у Тоси совершенно машинально. – Нам ведь сходить… – И осеклась. Ведь вовсе и не надо было им с Семеном теперь сходить в Усть-Манске. Раздумал Семен, да и дело какое-то у него появилось. – И пусть не будет… Все равно.

– Я, – продолжал Иван, – изъездил всю Сибирь вдоль и поперек. Пригороды Усть-Манска уже должны были начаться. Поселки и платформы, куда ходят пригородные электрички. Но только ничего этого нет.

Нет, Тося не испугалась. Она, кажется, просто ничего не поняла, не расслышала, потому что что-то искала сейчас в своей душе, в потемках, без всякого света впереди, да и не зная даже, что же ей нужно. Инга слегка прикусила нижнюю губу.

– Дело в том, Инга и Тося, – сказал я, – что наш поезд, как предполагают Степан Матвеевич и Иван, попал в другую реальность, которая во многом похожа на нашу. А как вернуться назад, мы не знаем.

Инга, как мне показалось, облегченно вздохнула. Вот как! Значит, чужая реальность ее вовсе не очень и страшит. Или она еще не совсем поняла, что произошло?

– Скорее всего и не другая реальность, – сказал Иван, – а нуль-упаковка.

– Да, – поддержал его Степан Матвеевич.

О, бог мой! У них уже было другое предположение. У них уже не другая реальность, а нуль-упаковка! Ну конечно, нуль-упаковка! Тут и бабуся, и ее чемоданы, и рюкзак, и телеграмма! Все объяснилось так же просто, как и в случае с другой реальностью.

Я так и сказал:

– Сначала другая реальность, теперь нуль-упаковка, а, через час будет еще три или двадцать объяснений. И все они правильны и единственно возможны, но только по очереди, а, впрочем, может быть, и безо всякой очереди.

– Я пойду соберу стройотряд, – вдруг сказала Инга.

– Это правильно, – согласился Степан Матвеевич, – только не надо всех, а человека три-четыре.

– А мама мне всего, да, всего в дорогу положила, – прошептала Тося.

Иван постучал по стене кулаком.

– Начальника поезда надо пригласить и радиста, – сказал Степан Матвеевич.

– Так я к ребятам? – спросила Инга. Она торопилась. Она хотела что-то сделать. Побыстрее. А потом к Сашеньке. Она теперь его ни на миг от себя не отпустит. – Я быстро.

– Хорошо, Инга.

Она рванулась чуть ли не бегом.

– И я, – сказала Тося.

– А вы куда? – спросил я.

– Не знаю. Я так. Узнать. – И она тоже вышла.

В тамбур из перехода протиснулся официант со своей корзинкой, наполненной все теми же кусками жирной жареной колбасы. Вид у него был довольно обалделый.

– Колбаса, – испуганно прохрипел он, – со скидкой. Вам сколько порций?