Фитиль для бочки с порохом

– Нужно вернуться в часть. Отвези меня, потом вернешься, узнаешь, чем тут все закончилось. Проследи, чтобы каждая мелочь была зафиксирована на бумаге. Поторопи экспертов. Они обещали мне подготовить предварительное заключение уже завтра, позвони им еще разок, чтобы как-нибудь невзначай не позабыли о своем обещании. Найди этого Витька. С ним я сам хочу пообщаться. А ты организуй допросы в части. Чтоб каждый, кто вчера хотя бы одним словом перемолвился с Рыбаковым, дал официальные показания.

– Хорошо, Лев Иванович, все сделаю.

– Вот и отлично. Тогда стартуем.

Предварительный план действий у полковника был уже готов. Он понимал, что смерь Рыбакова в целом сыграла на руку командованию и снова создала «уважительную причину» для того, чтобы не показывать документы. Ведь «заведовал» ими Рыбаков, а его сейчас нет в живых.

Но на сей раз Гуров не собирался выслушивать отговорки. Он был уверен, что генерал Орлов уже предпринял все необходимые действия, чтобы организовать проверочную комиссию, и не сомневался, что она прибудет сюда по первому его требованию.

Оставалось лишь это требование предъявить. Входя в кабинет Калачева, Лев уже знал, что сделает это тотчас же, как только вновь услышит невнятные отговорки, призванные завуалировать очередной вежливый отказ.

Но, к его удивлению, все произошло с точностью до наоборот. Калачев не только не стал, по своему обыкновению, увиливать от прямого ответа на конкретный вопрос, но даже сам вышел с инициативой.

– Насколько я понял, эти бумаги очень важны для вас, – сказал он. – А теперь, когда Дмитрия нет с нами, пожалуй, никто не сможет так толково и доходчиво все объяснить, как это сделал бы он. Поэтому мы просто изъяли из его сейфа все документы, касающиеся боеприпасов, и готовы предоставить их вам. Вторглись, так сказать, во владения. Но если это действительно необходимо… что ж, как говорится, если надо, значит, надо. Бумаги на столе в вашем кабинете, там, где вы проводили допросы. Можете начать ознакомление с ними прямо сейчас или когда вам будет удобно. Если возникнут какие-то вопросы, я постараюсь помочь, чем смогу, но, признаюсь, я не особенно вникал в эту сферу. Когда есть человек, которому можно полностью довериться, это, конечно, избавляет от многих хлопот.

– Да, разумеется, – кивнул Гуров. – Потерять такого человека, наверное, тяжело любому.

– Очень, очень тяжело, – сделав скорбную мину, согласился Калачев.

– А у вас лично есть какая-то версия произошедшего? Может быть, вчера случилось какое-то неординарное событие, конфликт, ссора? Что-то, что могло послужить причиной.

– Не знаю, кажется, никаких неординарных событий не было. «Зеленый змий» – вот наша причина. Уж сколько раз говорили ему, и я, и супруга, и прочие, брось ты эту водку, не доведет она до добра. Но куда там! Он сам мужик, сам все знает. Вот и результат.

До этого момента Калачев говорил довольно естественно, в его манере и интонациях не чувствовалось фальши. Но, затронув тему «зеленого змия», он явно начал переигрывать, и Льва это насторожило. Судя по отечному, в багровых прожилках, лицу, командир и сам был не чужд этой пагубной страсти, и подобные пионерски-правильные речи в его устах звучали как-то подозрительно.

«С чего это он тут разливается соловьем? – слушая разглагольствования Калачева, подумал он. – Хочет за этим вздором скрыть, что он знает настоящую причину самоубийства Рыбакова? Хм, а что, это вполне возможно. Если все дело действительно в каких-то махинациях с боеприпасами, в сущности, для самого Калачева эта смерть оказалась очень кстати. Во-первых, теперь можно будет сваливать на него все, и что было, и чего не было, просто не глядя. Ведь мертвые не кусаются. И не предают. А во-вторых, Калачев без особого труда сможет сделать вид, что сам он здесь ни при чем. В «сферу» Рыбакова он не вникал, в документах не разбирается и, как человек доверчивый и простодушный, все вопросы, касающиеся боеприпасов, оставлял в полное распоряжение заведующему хранилищами. Это ведь он главный специалист в таких вопросах, а у командира части совсем другие задачи и сферы».

Одним словом, причина обращения Калачева к теме «зеленого змия» лежит на поверхности. Внушая мысль о том, что, по его мнению, трагедия произошла лишь вследствие алкогольного «перебора», командир части пытался настроить Гурова на «правильную» волну еще до того, как он просмотрит документы. А когда станет ясно, что для принятия рокового решения у Рыбакова были и другие причины, Калачеву очень легко будет сделать вид, что сам он об этих причинах даже не догадывался. Ведь он-то был уверен, что все дело в «этой водке».

– …так вот и теряем мы лучших людей, – философствовал между тем Калачев. – Вроде и войны нет, а все равно от шальной пули никто не застрахован.

– Да, действительно, – рассеянно проговорил Гуров, которому уже надоело слушать этот вздор. – Что ж, не буду больше вас задерживать. Если документы действительно у меня на столе, я хотел бы с ними ознакомиться. Каждый должен заниматься своей работой.