Фитиль для керосинки

Вообще многое казалось Веньке необыкновенным, и вчерашнее так стремительно уходило назад, что он сомневался — было ли все это!? Эсфирь, которую не видел почти два месяца, драка, переезд — и непонятно, как подвернулся этот кружок — подумаешь, объявление, клочок бумаги на столбе. Шли бы они позже и сорвал бы ветер, или лампочка бы лопнула от снега и мороза… все эти новые слова, новые товарищи, новая тяга сюда. Чему Венька удивился больше всего, что он болеет за спектакль — не за себя, а за спектакль. Ну, и что, что у него маленькая роль, у Шурки вообще ни слова, а он тоже старается и видно, как переживает. Поговорки Белобородки он запоминал навсегда — они ему очень нравились: «Успех дело общее, а слава — наживное!» Сначала Венька не понял, что значит его наставление: «Высоко сидишь! Не только потому, что сук высоко-высоко забрался, потому что характер такой — все видишь, всех поучаешь… так каркай, чтобы всем ясно было, что имеешь на это право!» Он не жалел ни слов, ни движений, чтобы показать и объяснить — сам каркнул вполне убедительно и тут же объяснил всем, кто играет месяцев: «Месяц — это знаешь сколько? Представь, что ты в Ленинграде в блокаде, посадил весной огород, и до урожая надо ждать месяц на осьмушке черняшки… Представил? Вот какая ты значительная фигура на сцене!»

«Ваше величество! — обратился он к Люське, — тут дело не в красоте! Это вам повезло, что вы естественно очаровательная девица, но вам по жизни соблазнять никого не надо, чтобы чего добиться. Вы же королева! Капризничать — и все! „Казнить нельзя помиловать!“ Безобразие, вас писать заставляют, при чем тут люди, одним больше казнят, одним меньше — какая мелочь! Главная справедливость ваша левая ножка и нижняя губка!» Всем понятно? Он громко хлопал в ладоши, свешивал ладонь руки со спинки впереди стоящего стула и приглашал: «Пожалуйста! С того же места! Верочка, подскажите!..»

Глава IX Новый год

Вот, что странно было Веньке. Он теперь о том, что произошло с ним раньше, думал, как о ком-то другом. Об эвакуации, о жизни в доме тетки, об Эсфири, о Лизке… То есть, вроде бы о себе, но со стороны. Первое время после его перехода в другую школу Эсфирь снилась ему. Он даже расспросил маму про царицу Эсфирь, о которой что-то слышал, да не знал, в чем дело. Мама сначала не хотела говорить, что-то мялась, а потом рассказала ему про еврейский праздник Пурим, и про то, как самая обычная еврейка Эсфирь спасла весь еврейский народ от уничтожения страшным царем Ахашведошем. Венька сидел, замерев от этого рассказа, и только поинтересовался, а откуда это мама знает. Получилось, что ничего особенного в этом нет, что раньше все дети в местечке знали это, потому что все в честь этого избавления справляли веселый весенний праздник Пурим, а теперь… дальше мама замяла разговор, а Венька ту древнюю великую Эсфирь только и представлял теперь, как «свою»! Она так и снилась ему в его любимом зеленом платье и с косынкой на рыжеволосой голове…

Вообще, труднее всего было наладить отношения с самим собой. Например, говорить себе правду. И, если поклялся в мыслях всегда любить Эсфирь, то не позволять Лизке целовать себя и ходить к Нинке. И королеве-Люське тоже дать отпор — ей обязательно надо, чтобы все в нее были влюблены. Все и влюблены, еще бы — она такая красивая, и одевается как-то необыкновенно. Где ей мать достает все это! Но почему он должен быть со всеми — не будет он таскаться за ней и провожать ее. А она сама все время его задирает… нарочно… даже Шурка заметил. Вот ему проще сказать правду, чем себе. Вообще, он молодец — выбрал себе Нинку… вот тоже… это же он его познакомил, а теперь ясно видно, что она с Шуркой. Ну, что говорить… и почему девчонки так липнут… нельзя что-ли просто дружить… сразу начинают какие-то разговоры, кто с кем куда ходил, что кто про кого сказал… и смотрят так… вот он всегда чувствует, как на него смотрят… по особенному… Теперь главный вопрос: кого пригласить? Белобородка сказал, что кроме родителей — это не в счет — по одному человеку, мальчика или девочку. Больше контрамарок не будет! Слово какое! Сердце замирает! Премьера! Контрамарка! Грим! У них даже суфлер есть в театре! С ума сойти! В театре! Венька долго колебался, как быть. Лизке он обещал, что пригласит на спектакль обязательно, когда случайно встретил у станции. «Ты занят! Я знаю — сказала Лизка. — Не забудь на спектакль пригласить! — Погрозила она пальчиком. Венька кивнул — Обязательно! — А ты не забыл, что я тебе говорила?