Физрук-10: назад в СССР

— Лет пятнадцать назад я принес в редакцию одного столичного журнала свою первую статью. В общем — ничего путного, — я тогда слишком увлекался Кьеркегором, — но высказанные в ней идеи противоречили некоторым положениям марксизма. Редактор журнала отверг статью с ужасом. Не потому, что она так уж плохо была написана, а потому что в ней не было ни одной цитаты из философских трудов Сталина. Эйфория Победы быстро выветривалась, наш вождь жаждал новых побед, но ему негде было приложить свои усилия, кроме как на внутреннем идеологическом фронте? Какая там философия! Надо было либо пересказывать своими словами чужие труды, либо кого-нибудь клеймить и опровергать. Будучи человеком слабым, я не хотел выбирать ни того, ни другого и поэтому вынужден был на много лет заткнуться. Ну вот благодаря любезному предложению члена-корреспондента Переведенского я смог выразить ряд занимавших меня мыслей, чем, надеюсь, порадовал всех присутствующих.

В зал быстрым шагом вошел милиционер — надо думать, один из подчиненных майора и, приблизившись к вышеупомянутому членкору Переведенскому, что-то прошептал ему на ухо. Хозяин «Гнездовья» бросил красноречивый взгляд на Ортодокса.

— Прошу прощения, уважаемый товарищ философ, — проговорил тот, поднимаясь, — мы вынуждены вас покинуть. Срочное дело.

Я отошел от кафедры и тут же меня окружили детишки и стали совать напечатанную в местной типографии брошюру с моим «Процессом». Пришлось раздавать автографы. Инскетоморфы ими не интересовались и свалили под шумок вслед за своими предводителями. Когда все брошюрки были подписаны, я подошел к Тельме.

— Что там у них стряслось не знаешь? — спросил я у нее.

Девушка пожала плечами.

— Может, кто-нибудь попытался проникнуть за периметр. Ты же видел, у них тут строго.

— Да, немного напоминает зону. Переведенскому не привыкать извлекать истину из-за колючей проволоки.

— А ты не слишком сгущаешь краски?

— Нет. С сорок девятого по пятьдесят третий имел удовольствие вкалывать в шараге, которую чека организовала как раз по инициативе нашего членкора, только тогдашняя его затея окончилась пшиком. Нынешняя, скорее всего, тоже им кончится.

— А теперь ты с ним сотрудничаешь добровольно?

— С такими, как он, добровольно не сотрудничают.

— Не поняла?

— А-а, долгая история! — отмахнулся я и помахал конвертом. — Поехали пропивать премию!

— Поехали!

— Вот только Илгу надо выловить.

— Иди к машине, — сказала Тельма. — Я ее сейчас приведу, твою дочку.

Граф умолк и накатил еще стакан вермута.

— И это все? — спросил его я.

— Почти, — пробормотал он. — Через неделю «Гнездовью» пришел конец. В городке давно копилось недовольство. Люди странно устроены. Пока инсектоморфы тихо жили под боком, на них никто не обращал внимания, а вот как только ими заинтересовались власти, сразу началось брожение умов. Поползли слухи, что в городе действует секта, адепты которой предрекают скорый конец света и призывают горожан к странным видам покаяния, в том числе и в виде половых извращений. Болтали, что ходят среди мирных граждан странные люди, превращают вино в воду и нашептывают детям антисоветские идеи. Дескать, милиция пытается их отловить, но они неуловимы. Стоило только кому-то связать выдуманную секту и неуловимых шептунов с обитателями «Гнездовья» и дело было сделано. Дети горожан частенько мотались в заведение Переведенского и их туда пускали беспрепятственно. Понятно, что их родители были напуганы и возмущены. В городке назревал бунт. Первые его симптомы появились как раз в день вручения мне премии. Потому майор и чувствовал себя не в своей тарелке и, связавшись с дежурным по городу, срочно вызвал к себе Переведенского. В тот день властям удалось успокоить горожан, но к воскресенью волнения только усилились. С десяток крепких парней, вооружившись дубинками, цепями и дробовиками, на мотоциклах двинулись к «Гнездовью». Охрану они связали. Видимо — потому, что та не очень-то сопротивлялась. Оборвали телефонные провода и начали громить все, что подвернется под руку. Впрочем, самих инсектоморфов не трогали, может, просто брезговали, а может потому что понимали — причинение вреда здоровью тем более — убийство — это уже совсем иная статья. И самим «тонким» и ученым и самому членкору пришлось бежать.

— Я так понимаю, Переведенский на этом не успокоился?

— Нет. Вот теперь-то я подхожу к самому главному.

От автора: Вышел 4-й том цикла «Гридень»: XII век, Русь, князья воюют меж собой, сдабривая Землю-матушку русской кровью. Не гоже Русь изнутри терзать! Не зря меня судьба сюда забросила — мне и наряд держать.

На 1-й том хорошая скидка:

https://author.today/work/380161

Глава 21

— Давай, переходи, а то время тикает, а у меня завтра ребята самбисты выступают.