Флаг на грот-мачте

- Вот погоди, - говорил он. - Надо, чтобы "макарка" ушел. Чтобы опустело. Они только тогда появятся. И чего он там возится, "макарка" этот? Причалить не может как следует!

На берег сошел всего один пассажир. Он закинул мешок за спину и торопливо начал взбираться по косогору.

- Да это же Володя! - закричал Никита.

И оба они, забыв о конспирации, вскочили и замахали руками.

- Володя! Володя! К нам!

Володя увидел их фигуры на крутом косогоре, помахал рукой и вскарабкался к ним по песчаному откосу.

- Что, отдыхаем? - сказал он, присаживаясь рядом, и поставил между ног тяжелый солдатский мешок. - А я вот еще лекарства раздобыл. Конфеты-подушечки от комсомольцев чай пить. Какие новости?

- "Красный моряк" занял первое место по разжиганию костра, похвастался Карпа. - А больше никаких.

Посидели, помолчали. "Макарка" изо всех сил шлепал колесами, отворачивая от острого носа "Святителя Михаила".

- Вот интересно, - сказал Карпа, - куда это шел "Святитель Михаил", когда его потопили? И что на нем везли?

- А вы что, разве не знаете истории этого парохода? - удивился Володя. - Ее здесь все местные знают.

- Расскажи, а, - попросил Карпа.

- История простая, но героическая. Когда Архангельск был занят англичанами и образовалось контрреволюционное правительство, коммунисты ушли в подполье. Здесь и дальше в лесах начал действовать рабочий партизанский отряд. К нему присоединились местные крестьяне. Сильный был отряд. Трепал беляков почем зря. Тогда генерал Миллер дал команду уничтожить его во что бы то ни стало. На "Святителя Михаила" загрузили не меньше батальона карателей и юнкеров и повезли. Вот здесь, напротив Черного яра...

Глава 25

ЛЕГЕНДА О ЗАТОНУВШЕЙ КАНОНЕРКЕ

Это красивое железное чудовище сделали специально, чтобы убивать.

Оно долго рождалось в грохоте клепальных молотков и белых огнях сварки. Когда на палубе установили орудийные башни и мачты, пришел священник в блестящей ризе, окропил железную громадину святой водой и осенил крестным знамением. Потом разбили о борт бутылку шампанского, на мгновение окрасив свежую серую краску белой пеной, и хор бородатых мужиков спел "Боже, царя храни". Под это пение чудовище медленно съехало в воду.

Потом на него посадили сорок восемь рабов, которые трудились днем и ночью, чистили палубы и трюмы, смазывали машины, кормили прожорливые пасти котлов черной каменной пищей. И если рабы плохо служили ему, их жестоко наказывали другие рабы, надсмотрщики за теми.

В темном и смрадном его чреве было всегда жарко. Черные от угольной пыли, блестящие от пота, голые по пояс кочегары, не останавливаясь, бросали в открытые дверцы топок тяжелые лопаты каменного угля. В топках гудело синее пламя.

Кочегары, умаявшись, смахивали марлевыми сетками с лиц грязный пот и по очереди прикладывались к носу медного чайника, что висел на веревке, пили подсоленную теплую воду. Потом снова брались за лопаты.

Слабым желтым светом горели под потолком электрические лампы, забранные металлическими решетками. Качались, блестя смазкой, шатуны, тяжело вращали мотыли коленчатого вала, разбрызгивая горячее масло, ритмично щелкал насос.

Изредка звенел машинный телеграф, передавая команду с мостика. Механик совмещал стрелки на круглом циферблате телеграфа, посылая команду машине. При этом менялся ритм работы шатунов и коленчатого вала, то замедляя, то ускоряя их монотонное движение.

У машинной команды всегда была одна и та же изнуряющая работа в жаркой коксовой вони, при тусклом свете ламп. Ритм не менялся от того, шел ли корабль в бой или вез его превосходительство генерал-губернатора в Мезень на освящение нового храма. Только в бою корпус сотрясали гулкие артиллерийские залпы да на лицах замирала напряженная тревога. Потому что каждый знал: если корабль начнет тонуть, машинной команде погибать первой...

С августа тысяча девятьсот четырнадцатого, с начала мировой войны, канонерская лодка "Святитель Михаил" курсировала по Белому и Баренцеву морям, охраняла берега от немецких рейдеров, сражалась с подводными лодками. В начале восемнадцатого, когда в Архангельск пришла Советская власть, канонерка подняла красный флаг. Когда город захватила Антанта, почти всю команду арестовали и отправили на остров смерти Мудьюг. А на канонерку спешно набрали новых матросов из белогвардейцев, бежавших из красного Питера, да из местных мобилизованных поморов и моряков рыбачьих шхун. Возили снаряжение французским и английским отрядам на побережье, ходили дозором по Белому морю, а больше стояли у стенки, грозно направив на рабочие кварталы стволы корабельных орудий.

В городе было неспокойно. По ночам стреляли. К утру в тяжелых крытых американских грузовиках увозили куда-то арестованных. До машинной команды канонерки доходили тревожные слухи, что в городе действует подпольный большевистский комитет, готовит восстание, что в лесах выше по Двине бунтуют мужики.