Флаг на грот-мачте

Патрульный "Бобра" показал и гимнастические упражнения с посохом. Упражнения были несложные, и он выполнял их очень четко и сноровисто.

- Задается, - толкнул Никиту локтем Ленька.

"Сопля в шляпе, - подумал Никита. - Фраер задрипанный. Дать бы ему леща по шее, небось перестал бы воображать".

Патрульный, кажется, услышал, что сказал Ленька. Кончив упражнения, он протянул посох Леньке:

- Попробуй!

- Подумаешь, - сказал Ленька и, бросив кепку на траву, лихо отработал посохом. Получилось не хуже, чем у патрульного.

- Видали мы, - сказал Никита. Он взял у Леньки посох, опустил его перед собой на вытянутых руках и несколько раз быстро перепрыгнул через него вперед и назад.

Патрульный, пристально следивший за ним, попробовал проделать то же самое, но зацепился за посох каблуками и упал, со стуком грохнулся на землю коленками. Ему, наверное, было очень больно. Но он ни одним движением этого не выдал. Встал и, прихрамывая, сделал два шага в сторону, отряхивая брюки.

- Не выходит, Костя, - сказал скаут-мастер. - Конечно, босиком легче, да и тренировка нужна. Это почти акробатика. А еще что ты умеешь делать? спросил он Никиту.

Никита помедлил немного, встал на руки и прошелся с вытянутыми вверх ногами.

Костя снял шляпу и протянул ее скаут-мастеру:

- Подержи, Павлик.

Он так же легко прошелся на руках. "Бобры" одобрительно загалдели:

- Браво, Костя! Молодец, Костя! "Черные бобры" всегда побеждают!

Патрульный, потирая ладони и кривя губы, смотрел на Никиту. Тут Никита уже по-настоящему "завелся".

- Эй ты, свинячий хвост, стань в партер, - сказал он Поросенку, который вертелся около, поглядывая на всех круглыми от любопытства глазами.

Поросенок посмотрел на него, потом на бойскаутов.

- Сам ты хвост! - сказал он обиженно.

- Становись, Леська, не бойся, - сказал Костя.

Леська послушно опустился на колени, уперся руками в землю и зажмурился. Никита отошел назад, примерился и, разбежавшись, прыгнул, перевернувшись в воздухе над замершим Поросенком. Выложил им настоящее сальто.

Девчонки захлопали в ладоши. "Бобры" выжидательно смотрели на патрульного. Костя взял у Павлика свою шляпу и сказал, глядя куда-то поверх Никитиной головы:

- Это здорово у тебя получается. Если голова у тебя работает так же, как руки и ноги, то ты, наверное, сможешь со временем стать под тотем "Черного бобра"... - Он протянул Никите руку, но взгляд его не выражал дружелюбия. Зато Эрна, шептавшая что-то на ухо своей соседке, смотрела на Никиту с явной симпатией.

Скаут-мастер поднял руку:

- Внимание! В честь будущего бойскаута, показавшего незаурядную ловкость, предлагаю запустить нашу скаутинг-ракету. - Вращая над головой рукою, он зажужжал сначала тихо, затем громче и громче: - Дз-з-з-з! Когда звук достиг наибольшей силы, он быстро опустил руку и крикнул: Бойскауты, будьте готовы!

- Дзин-бум, дзин-бум, дзин-бум! Всегда готовы! - дружно и звонко прокричали бойскауты.

Ленька толкнул Никиту локтем:

- Во дают!

- А теперь споем новичкам нашу походную, - сказал Павлик и, широко поведя рукой, добавил: - Сядем!

Бойскауты уселись в кружок, Никита и Ленька оказались среди них.

- "Ласточки" запевают, раз, два! - скомандовал скаут-мастер.

Рядом с Никитой шевельнулась Эрна. Она запела:

Мы с песней уходим далеко

От улиц и стен городских.

Туда, где просторно, широко,

Не встретишь где скопищ людских...

Бойскауты дружно подхватили припев:

Дальше, дальше

Направим шаг мы бодрый и свободный,

Ближе, ближе приникнем к лону матери-земли.

Никите песня понравилась. С такой песней хорошо шагать по полям и дорогам навстречу веселому ветру, в дальнюю даль.

Когда кончили эту песню, Костя затянул другую:

Уже четыре долгих года

Терпели, братья, мы невзгоды,

Но верю я, что пятый год

Дружине счастье принесет...

Тут скаут-мастер вскочил и крикнул:

- Отставить!

Бросив быстрый взгляд в сторону Никиты и Леньки, он громко затянул:

- Эн гоньяма, гоньяма, ин-бу-бу!

- Ябо. Ябо. Ин-бу-бу... - протяжно подхватили бойскауты.

- Это что за бу-бу-бу? - спросил Никита.

- Это индейская песня. Вождь хвалит храброго воина, и все сидящие вокруг костра подтверждают это, - тихо ответила Эрна и спросила: - А ты какие-нибудь песни знаешь?

- Знаю, конечно, - ляпнул Никита и испугался. Вдруг попросят спеть! А что он может спеть, кроме лихих песен, которым учил его Сенька Шпрот. Он представил, что поет, а его слушает эта чистенькая девочка с ласковыми глазами, и ему стало так жарко, что он вспотел. Он отвел глаза и увидел Костю. Патрульный смотрел на него как индюк на червяка. "Ну, ты у меня словишь, гад", - подумал Никита. В это время бойскауты кончили петь индейскую песню, и раздался голос Эрны:

- Новичок тоже знает песню, пусть он споет!

Девчонки захлопали в ладоши. Костя состроил кислую рожу и процедил:

- Представляю...

И тут Никиту осенило. Ну держись, фраер. Я тебе сейчас дам прикурить! Стараясь точно сохранить произношение, он запел на английском языке любимую песню Шуля, которую тот мурлыкал каждое утро, когда брился, приладив осколок зеркала к окну теплушки.