Флаг вам в руки!

— А с другой стороны, — вслух размышлял Палваныч, — он же мог тайком у кого-нибудь затихариться. Я этот контингент знаю… Хитрые, как наиболее вероятные противники. Еще надо будет впредь спрашивать, нет ли в деревнях комитетов солдатских матерей. Вот первые укрыватели дезертирующих молокососов!.. А в городах стоит наладить контакт с местными военкоматами. У них наверняка есть свои методы оперативно-розыскной работы. Хотя… Будто у наших эти методы есть!..

Прапорщик прервал работу мысли, перебираясь через заболоченный овраг. Затем продолжил:

— Или вот еще стратегия: называться не должностным лицом, ответственным за поимку и возврат в часть рядового, самовольно покинувшего место службы, а его отцом или, опять же, матерью… Хотя последнее будет слабо доказуемо… Значит, отцом. Отчего-то гражданское население неохотно идет на сотрудничество в деле поимки дезертиров… А тут — здравствуйте, пожалуйста и будьте любезны!.. Только бы найти салагу заумного. Наверняка это все его рук дело. Ишь ты, шизофрения ходячая… Великаны у них по реке… Русалки, или как их… Ой, господи, а девки-то те с хвостами — снова галлюцинации, что ли?! Где я, мамочка?..

И Палваныч чуть было не канул в депрессию, но тут его цепкий наметанный взгляд обнаружил привязанного к ветвям оседланного коня. Конь стоял в стороне от берега, на границе леса, возле густого орешника.

В прапорщике пробудились инстинкты добытчика.

— Ух, е!.. Транспорт! — зачарованно прошептал он. Пригибаясь к земле, Палваныч добежал до гнедого красавца и с непривычки еле разогнулся. Отвязал повод, вставил ногу в стремя, бухнулся кулем в седло.

— Н-но, вперед марш! — хрипло хрюкнул он в конское ухо.

Конь затрусил к берегу. Дубовых ударил животину каблуками по бокам.

— Выноси, залетный!

Залетный перешел в галоп. Сзади раздался вопль:

— Стой, разбойник! Вернись!.. Держи вора!..

Прапорщик оглянулся на крикуна. Из кустов выглядывал мужик. Одной рукой он придерживал штаны, а кулаком второй потрясал над головой.

— Про… сидел ты своего гнедка, гражданин, — пробормотал Палваныч, выправил коня в нужную сторону и больше не оборачивался.

Глава 7 Николас у Всезнайгеля, или Трудности пространственной калькуляции

Бывает, два-три поступка выносят человека на гребень популярности. И уже не важно, какие деяния он совершил. Молва венчает его с вечностью, слагает о нем легенды…

Коле Лавочкину было суждено стать Николасом Могучим.

— …плевком выбил глаз дракону… — доносились восторженные сплетни из кухни.

— И соплей перешиб хребет людоеда, — авторитетно заявлял за чашкой чая судья коллеге.

— Николас Могучий победил великана! Слыхали?.. — спрашивал рыночный торговец покупателя, мороча ему голову во время обвеса.

— Не одного, а трех, — с видом знатока отвечал покупатель, позволяя себя обсчитать. — А уж как он круто обошелся с гномами-маньяками…

— Обезвредил банду разбойников-прибауточников…

— Обезглавил тайное преступное общество…

— Обесчестил принцессу Фригидну…

— Выиграл в соседнем королевстве рыцарский турнир за неявкой соперников…

— …А ходит вовсе без меча, ибо настолько сильнее противника, что…

— …Повернул реку вспять, и свернул горы, и вывернул наизнанку небосвод…

— …А мой свояк, большой друг Николаса Могучего, рассказывал, что богатырь сто лет проспал то ли завороженный, то ли замороженный под гигантским муравейником…

— …Но пробил час расплаты, содрогнулись горы, замерли моря — и герой пробудился…

— …Что свидетельствует о наступающем Конце Света…

— …И главное — он ни маркиз, ни принц и ни король, а простой солдат-дезертир!..

Коля Лавочкин не по дням, а по часам становился культовой фигурой этого загадочного и немного глуповато устроенного мира. И когда парень входил в Стольноштадт, о нем уже шумел весь город.

Столица королевства не показалась парню центром мировой культуры. Над городом довлел королевский замок, обнесенный высоченными стенами. По углам торчали островерхие башни. Очевидно, у руководства страны были причины прятаться от недругов и собственных подданных. А вокруг замка раскинулся сам город.

Дома были поставлены вдоль длинных, затейливо пересекающихся улиц, улочек и тупичков. Ближе к стенам монаршего оплота располагались двух— и трехэтажные здания с садами, принадлежащие местной знати, а на окраинах были понатыканы бедные лачуги, а рядом громоздились зловонные кучи мусора.

«Ну, все как у нас», — невесело хмыкнул Лавочкин.

На окраине он справился у людей, как пройти к Тиллю Всезнайгелю.

— Идите к северной стене королевского замка, господин, — объяснила Коле дорогу пышная немолодая прачка, — и обязательно попадете на Зеленый рынок. А уж там вам любой укажет дом великого мудреца.

Зеленый рынок представлял собой широкую площадь, заставленную торговыми рядами. Здесь торговали всем подряд — от овощей до ковров. Повсюду голосили веселые зазывалы:

— Репа, репа! Каждому купившему три репы мы дадим по репе бесплатно!

— Шутейные товары! Подходите-берите! Разыграйте друзей! Специальный мед-пиво! По усам течет, в рот не попадает!..