Флаг вам в руки!

— К чему спешка? — спросил циклоп.

Надо отметить, что голос у великана был приятным: почти оперный баритон.

— Если бы тебя сожрать пообещали, ты бы не торопился?

— А я не собираюсь вас есть, с чего вы взяли? А! Вас смутило слово «человечина»! Это пережиток прошлого. Для нас, циклопов, вы все человечина.

— А зачем тогда эти догонялки?

— Так скучно, поймите же! Конечно, она дает книжки… — великан показал пальцем вверх. — Но маленькие, маленькие людские книжечки! И не перелистать нормально, и буквы мелкие. Приходится к самому глазу подносить… А библиотека у нее прекрасная…

— А что не уйдешь отсюда?

— Не могу! Здесь всего один выход — винтовая лестница, по которой вы пришли.

— Тогда как же ты тут очутился?

— Вы что-нибудь слышали про огурец в бутылке?

— Это когда прямо на грядке маленький огурчишко, не отрывая от стебля, суют в бутылку, а за лето он вымахивает, да?

— Да. Ее предки, — великан снова показал на потолок, — поймали меня ребенком и притащили сюда. Ах, в тот злополучный год я был всего вдвое выше вас… Случилась война людей с нами, циклопами, и…

Циклоп рассказывал и рассказывал свою историю, а Палваныч не слушал. Он задумался. Такие конфузы случались с прапорщиком Дубовых очень редко, раз или два в полгода.

Сейчас наступило просветление: Палваныч подошел к тому рубежу, когда можно поверить в невероятное. Он только что увидел циклопа. Живого, говорящего, здоровенного. Очевидно, прапорщику нужно было увидеть нечто огромное, чтобы окончательно свыкнуться с местной реальностью. Черт, ундины, человечек из огнива — они не впечатляли. А циклоп — впечатлил. Это как на Годзиллу живьем посмотреть.

«Значит, все это существует… Ну, кроме Годзиллы», — признался себе Палваныч, и ему стало необъяснимо легко.

— …Я вырос и уже не мог сбежать… — бубнил циклоп. — Но она добрая, не то, что ее родня…

— А почему же тебя свои не выручили? — спросил вынырнувший из дум прапорщик.

— Ха! А где мы, по-вашему?

— Под землей…

— Браво, открытие века! Мы в каменном мешке с непроницаемыми для магического взгляда стенами, построенном легендарным маленьким народцем, жившим эпоху назад.

— Гномами, что ли?

— Нет, гномы им даже не родня. Вот домовые — прямые потомки. Существуют легенды, что маленький народец еще жив, только невидим. Но попробуйте-ка доказать этот факт!

— Что я, Склифосовский — факты доказывать? — хмыкнул прапорщик. — Ты, браток, вот чего пойми: я такого, типа тебя, вижу сегодня впервые. А в вашем пристукнутом мире уже больше двух недель таскаюсь. Но я тебе помогу… Сироте и инвалиду… Хочешь?

— Еще бы! Благодарность Гроссмалыша не знала бы границ!

— Тебя зовут Гроссмалыш?! — не поверил собственным ушам Дубовых.

— Да, — циклоп застеснялся.

— Ладно, отставить. Приступим к спасательной операции. Заодно и проверим, прав я, или наоборот.

Гроссмалыш озадаченно посмотрел на Палваныча.

— Я сейчас черта вызову, — пояснил тот.

— Товарищ прапорщик, рядовой Аршкопф по вашему приказанию прибыл! — пискляво отрапортовал непонятно чему лыбящийся рогатый.

— Черт!!! — завопил циклоп, убегая в дальний конец зала, где находились подобие лежанки и исполинский ящик.

Великан запрыгнул на ящик и сжался в комок, если так уместно называть двадцатиметрового детину.

— Это что за карикатура? — нахмурился Палваныч.

— Осмелюсь доложить, циклопы боятся нас, чертей, как слоны мышек, — пропищал, мелко хихикая, Аршкопф.

— Сможешь его вызволить отсюда?

— Так точно! Куда доставить?

— Выпусти рядом с замком и пугни куда-нибудь в сторону того же Зачарованного леса. А потом отдыхай.

— Есть!

Черт исчез. Исчез и циклоп.

Прапорщик доковылял до лестницы и сел на нижнюю ступеньку.

— Екарный бабай, я говорил с чертом… Настоящим чертом!.. Моим личным настоящим чертом… Да с этим чертом мне сам черт не брат!

Палваныч поднялся по лестнице в узкий коридор, пробрался обратно в замок, вернулся в спальню, разделся и лег рядом с похрапывавшей Хельгой Страхолюдлих.

Он заснул быстро, потому что устал: путь назад был изнуряющим — все вверх да вверх. Несколько раз прапорщик хотел вызвать Аршкопфа, чтобы тот перенес его в покои, как циклопа, но… побоялся. Пусть лучше других черти носят… Брр!

Глава 20 Финансовый результат, или Влияние Боли на яйценоскость

Колю, привезенного в дом Всезнайгеля, незамедлительно уложили в кровать. Колдун обработал руку солдата особой мазью, пообещал, что к следующему утру все пройдет, если не напрягаться.

Парень постоянно порывался встать и что-нибудь делать, невзирая на боль в кисти. Принцесса сидела рядом, чуть ли не силой удерживая солдата на месте.

— Успокойся, Николас, — уговаривала она юношу бледного со взором горящим. — Тебе нужен отдых, твоей руке нужен покой… Посмотри, как опухла! И вообще, самое время почивать на лаврах.

Но рядовой Лавочкин не поддавался увещеваниям Катринель.