Фледлунд

– Мы… не разговариваем, – с промедлением произнесла она. – Его дедушка умер. У него случился странный приступ, и его недавно не стало. У Лекана сейчас… тяжелое время. Я решила его вообще не трогать. Мы перестали друг друга понимать, наверное.

Киран молчал, как наяву ощутив, что между Леканом и Ханной что-то разладилось. С ним он общался еще меньше, чем с ней, но новость в любом случае была скверной.

– Он давал деду Морфей, – вдруг резко сказала Ханна, явно не в силах держать это в себе. – Достал через каких-то дилеров и думал, что деменцию можно вылечить. Господи, какой же он дурак… Но я не смею больше его осуждать. Никто.

Вся проблема здесь. В этом здании. В этой фабрике. И мы часть этого зла, а не его жертвы. – Она перевела на него отчаянный взгляд и еле слышно продолжила: – Это плохие эксперименты, а препарат нужно запретить. Но никто не говорит правду. И я не могу. Эрик просит молчать, потому что боится за близких. Мне кажется, сестре и матери точно ничего не грозит, но он все равно не хочет. Киран, сделай что-нибудь. Хоть ты сделай.

Она смотрела на него пустым, рассеянным взглядом, и эта просьба шла откуда-то из глубин подсознания. Прежняя Ханна произносила ее, пока у нее еще были силы.

– Почему ты думаешь, что я могу? – тихо поинтересовался он. – Эрик – мой друг. Похоже, что единственный. Я ему почти всем обязан.

Ханна кивнула, сжав губы. Внутри нее шла какая-то борьба, и, судя по блуждающему взгляду, давалась она ей тяжело.

– Ты в порядке? – не выдержал Киран.

В ответ наступило странное молчание. Ханна выглядела совсем потерянной. Она и сама понимала, что с ней что-то не так, но объяснить не могла.

– Они пичкают тебя какими-то лекарствами? – уже настойчивее продолжил он. – Не бойся, скажи мне.

Она мотнула головой.

– Только кровь берут. Мне кажется, я просто переутомилась. Очень много работы. Надо в отпуск.

Она шатко поднялась и сказала:

– Я и забыла, как хорошо мы с тобой болтали… Спасибо, что, как всегда, выслушал, но забудь, что я сказала сейчас. Это все нервы. Пока.

Некоторое время он смотрел, как она удаляется от него и вскоре скрывается в здании. Впервые Киран ощутил бешенство по отношению к Эрику. Может, Ханна и сама начала подражать его бывшей возлюбленной, но он-то не возражал. Даже явно поощрял. Это не ее вкус в одежде, не ее поведение, не ее решения. Она никогда не носила помпезные черные платья, он не замечал у нее пристрастия к кружеву и тяжелым украшениям. Более того, прежняя Ханна не побоялась вмешаться в разборки отморозков на улице, она никогда бы не оставила Лекана, даже если бы тот стал совсем невменяемым. Она всегда делала то, что считала правильным. Не ее личность сейчас говорила. Конечно, может, Эрик стал для нее так важен, что она перечеркнула в себе все, но с ней что-то было не так. Очень сильно не так.

«Наши изъяны неповторимы, и Морфей для каждого найдет свое решение», – слышалось в голове бормотание Рудяка.

Какое же решение нашлось у препарата для неуверенного, сомневающегося в себе человека? Неужели нет ничего лучше, чем стереть ее личность и заставить копировать другого? И почему Морфей еще действует год спустя после пересадки сердца?

Он перевел взгляд на то место, где сидела Ханна, и обнаружил записную книжку с вложенными в нее справками. Ханна сунула ее мимо сумки. Киран сразу же узнал винтажный блокнот из их магазина. Тот самый, что она купила в день, когда пришла к ним и со слезами рассказала о своих ночных кошмарах. Недолго поколебавшись, Киран все же пролистнул его. На первых страницах мелким, аккуратным почерком были записи.

«Мне всегда нравилась идея написать самой себе письмо из будущего. Чтобы неуверенная четырнадцатилетняя я знала, что все это закончится и будет лучше. Чтобы двадцатилетняя я не боялась последующих лет и продолжала идти к своим мечтам. Чтобы двадцатисемилетняя я…»

* * *

Особняк встретил Кирана неожиданным оживлением. У дома стоял грузовик, а пара носильщиков втаскивала внутрь что-то огромное в чехле. В холле суетилась Сумире, указывая, куда поставить странный предмет. Ему была уготована арочная ниша под лестницей. На возню вышел Эрик с коробкой фруктов. По террасе на заднем дворе скакала Дагмар, репетируя что-то перед телефоном, и все это мало походило на степенное семейство.

– Я так рада, что вы здесь, мальчики… – промурлыкала Сумире. – Будете первыми ценителями.