Флеш Рояль. Соната для Бетховена

Первое время Дина сердилась на Макса за Блохастика, потому что назвала кота Каспером, но Максим тут же продемонстрировал ей, как она ошибается. Взял кусок ветчины и позвал вполголоса:

— Блохастый, иди, тут пожрать дают.

Наглая крикливая котяра неслась через весь дом, его даже занесло на повороте, а влетев в кухню, взобрался к Максу на колени, цепляясь когтями за джинсы и преданно глядя на ветчину. Динка тогда только фыркнула.

Максим улыбнулся. Блохастик еще немного поскребся в дверь и убрался спать к теще, а Максим подошел к кровати. Так и есть, Дина снова поленилась уложить Сашку в кроватку. Конечно, так было удобнее, малыш засыпал возле нее, и не нужно было каждый раз вставать к нему, но Максим так боялся ночью придавить ребенка, что уносил его собственноручно.

Что поделать, он по-прежнему во сне подминал под себя Дину и забрасывал на нее ноги, на последнем месяце он даже на полном серьезе собирался переместиться на пол. Но Дина так обиделась, что ему пришлось приноравливаться, стараясь обнимать ее со спины, чтобы закинутые на его девочку ноги не давили на живот.

Он осторожно взял сына на руки, и тот сразу же проснулся. Смотрел на Максима его же серыми глазами, правда, пока молчал. Ему было уже два месяца, и это был совсем взрослый мальчик.

— Привет, — Макс наклонился ниже и с наслаждением втянул его запах, казалось, дай ему хоть сотню младенцев и завяжи глаза, он безошибочно определит своего сына по запаху.

По крайней мере, Серегина дочка пахла совсем по-другому, они с Вороном это даже обсудили. Девчонки их тогда подняли на смех, надо же, о чем мужчины беседуют, а им без разницы было, хотя Максим в душе соглашался, что если кто и был больше повернут на своем ребенке, чем он, так это Воронов.

После того, как Максим и Дина поженились, к ним началось настоящее паломничество. В доме попеременно гостили то Елизавета — она приезжала сама, Джамиль оставался на хозяйстве, а Алан уже давно жил в столице и работал у Макса, — то Динины подружки. По какой-то неведомой Максу негласной договоренности все дружно обходили тему их первых браков, и его это более чем устраивало. Словно и не было в их жизни ни Марго, ни Тимура.

Елизавета вот только заикнулась о свадьбе, и Макс почувствовал, как у него лоб покрылся испариной. Ему с головой хватило тех двух. Правда, он спросил Дину для порядка и тут же получил ответ в духе: «Танец новобрачных был, брачная ночь была, пьянка и драка тоже. С меня достаточно». И Максу было более чем достаточно. У него есть жена, его жена носит его фамилию, у них вот-вот родится сын. На кой ему еще свадьба?

Тетка не настаивала, и тут, скорее всего, постаралась его золотая теща, которая как-то донесла до Лизы, что свадьба уже никому не нужна. Вообще, Максиму очень повезло с Ксенией, они по выражению Дины, слишком быстро спелись, и это была правда. Их отношения сразу пошли по определенному руслу, которое можно было назвать больше дружеским, чем родственным. А потом так вышло, что Максим стал ее доверенным лицом.

Он давно подозревал, что Ксения общается с бывшим мужем, это случайно проскользнуло у нее несколько раз в разговоре. Дина об отце и слышать не желала, Галина Константиновна тоже презрительно кривилась при одном только воспоминании о бывшем зяте. Так и вышло, что Максим остался единственным, который Ксению поддержал, когда Владимир Ареев, овдовев, стал пытаться наладить отношения с бывшей женой.

Конечно, Максим по прежнему не горел желанием знакомиться с отцом Дины, но осуждать Ксению у него не хватало совести, не ему проповедовать о высоких материях и духовных ценностях. Взрослые люди, разберутся. И он просто прикрывал тещу от дочки и матери те несколько раз, когда она все же поддалась на уговоры Ареева и выбралась с ним в театр. Макс даже билеты им достал.

Когда, наконец, схлынули все гости, Максим облегченно вздохнул. Ему не доставало все это время внимания своей девочки, слишком много его она уделяла гостям, а Максим лишь зевал да кивал, порой даже не слушая, о чем ему рассказывают. И при этом страшно завидовал Блохастику. Тот мало того, что стал толще раза в два от бесконечных угощений, так еще и мог преспокойно дрыхнуть, свернувшись клубком под животом у Дины, и от него никто не ждал участия в беседе.

Макс с удовольствием бы тоже улегся, обняв живот и уложив голову на колени своей девочке, но она слишком неловко себя чувствовала при таких откровенных нежничаниях, так что по-настоящему вдвоем они оставались только за дверью спальни. И тут Макс уже готов был терпеть даже Блохастика, его как раз Дина не стеснялась.

Все свободное время Максим проводил с ней, точнее с ними, он давно уже вел себя так, словно их уже трое, они гуляли, ели, спали, смотрели телевизор, и Максим сам удивлялся, как он раньше мог выдерживать ночной ритм жизни — спать ложился под утро, а просыпался не раньше полудня. Сейчас он если и не спал, то просто смотрел, как спит его семья — два в одном, как он их называл, а Динка сердилась и дулась.