Флэшбэк

На кухне она открыла консервную банку с кошачьей едой и наполнила любимую миску кота. Заслышав знакомый скрежет открываемой банки, Гарри опрометью примчался на кухню — хвост высоко поднят, кончик хвоста загнут. Рейчел наблюдала за приступившим к трапезе котом; в окно кухни проник луч света, скользнул по потолку, и в этот самый момент раздался сигнал автомобиля.

— О черт! Если это мама с Джадой, они бы предварительно позвонили. А если кто из визитеров Мэлори, то их здесь ждет сюрприз. — Кот продолжал есть, не обращая внимания на звук другого подъехавшего автомобиля. — Так, Гарри, пора выяснить, что там происходит.

Рейчел спустилась вниз и открыла входную дверь: на парковке бильярдной, привалившись к своим автомобилям, стояли женщины.

— Мы решили приехать, — обратилась к Рейчел Терри Сэмсон. — У тебя еще остались силы на игру? Мы ждали, когда ты вернешься. Мэлори была бы рада твоему возвращению.

Дороти Уэйнрайт, жена директора похоронного агентства, Салли Мей, жена Томми Джеймса, и еще две женщины смотрели на Рейчел. Вид у них был не очень веселый, но в руках они держали кофры с бильярдными киями.

Все они присутствовали на похоронах, и у каждой из них нашлись добрые слова о Мэлори. Однако Рейчел этих слов было недостаточно, она хотела знать больше. Со дня приезда она еще не заходила в бильярдную и пока еще не могла собраться с духом и обзвонить клиентов.

— Да, хорошо, сейчас я открою.

Женщины молча вошли в бильярдную.

— Хотели еще раз выразить соболезнования, — сказала Тэрри и предложила: — Может быть, немного выпьем, помянем Мэлори?

— Слишком тихо. Как-то даже жутковато. Мэлори всегда так много говорила, правда иногда нервничала. Она любой пустяк могла превратить в тему для разговора. Она рассказывала, кажется, о нарциссах. Все гадали, взойдут ли те, что она высадила во дворе автомастерской Скэнлона. Будут ли их там достаточно хорошо поливать, хватит ли солнечного света, — оглядывая бильярдную, говорила женщина, которую Рейчел представили как Джасмин Паркер, — средних лет, слегка полноватая, в плотно облегающей футболке и джинсах.

Девять лет назад Мэлори вернулась в Нептун-Лендинг после неожиданного пятимесячного отсутствия, которое она назвала отпуском, потраченным на поиски себя. Несколько открыток, отправленных из соседних штатов, и телефонные звонки свидетельствовали о том, что она была счастлива в этом путешествии. Для семьи Эверли это служило утешением. Тогда она впервые покинула город. Вторая поездка состоялась три года назад — она летала к Рейчел в Нью-Йорк.

Мэлори никогда и ничего не рассказывала о своем первом «отпуске», но вернулась она бледной и уставшей и почти сразу же приобрела «Девять шаров». Она набросилась на работу с каким-то неистовством, граничащим с одержимостью.

— Нарциссы — любимые цветы Мэлори, — тихо пояснила Рейчел. — В детстве весной мы всегда дарили их маме.

— Выключатель там, — тихо подсказала Джасмин.

Женщины наблюдали за Рейчел, которой предстояла взять на себя заботы о «детище» Мэлори. Вспыхнул яркий свет, и покрытый лаком пол заиграл искрящимися бликами. У стены напротив окна стоял ряд высоких табуреток, откуда можно было наблюдать за игрой. Бамбуковые шторы на окнах сейчас были опущены, африканские фиалки в горшках завяли. Листья некогда роскошных папоротников на подставках из кованого железа пожухли. Включившиеся одновременно со светом вентиляторы под потолком вращались медленно и жутко. На пробковом щите висели пришпиленные фотографии улыбающихся подростков: в одной руке кий, в другой — выигранный приз. На некоторых фотографиях была снята Мэлори, и Рейчел заставила себя отвернуться к двенадцати бильярдным столам, на которых в бездействии застыли треугольники шаров. Одиннадцать столов — обычные, любительские, восьмифутовые, но один, любимый Мэлори, — девятифутовый, стандартного турнирного размера. В отличие от столов, которые стоят в пивных и работают от монетки, столы в бильярдной Мэлори резервировались и оплачивались заранее.

Рейчел обошла кругом девятифутовый стол, внимательно изучая его. Шары были сложены идеальным ромбом для «девятки». Зал поражал аккуратностью, во всем чувствовалась заботливая рука… Мэлори, как ты могла?

— Ты здесь была после того, как Мэлори… после ее ухода? — осторожно спросила Дороти.