Флоренс Адлер плавает вечно

Колени Джозефа хрустнули, когда он вышел из машины. Ему не нравилось, что тело начинало отзываться на длинные поездки или длительные промежутки времени, проведенные в одной позе. Он похлопал по карману пиджака, проверяя, что чек от Билла Берджесса все еще внутри.

На тротуаре Джозеф хотел было обнять Стюарта, но в итоге решил ограничиться крепким рукопожатием.

– Спасибо, Стюарт.

– За что?

– За Берджесса. За сегодня.

Стюарт ничего не сказал, только стиснул его руку в ответ.

Когда они расстались, Джозеф спешно зашел в банк. Секретарь приемной спросила, чем она может помочь, и он достал из кармана конверт.

– Я хотел бы поговорить с кем-то, кто поможет мне открыть новый счет.

* * *

Джозеф вернулся в офис в три пополудни. Он обошел завод и заглянул на линию упаковки, прежде чем подняться на третий этаж, где миссис Саймонс сидела за своим столом, печатая что-то на машинке. Увидев его на лестнице, она передвинула каретку, отодвинула стул и встала, чтобы поприветствовать его.

– Я уже начала волноваться, – сказала она, передавая пачку чеков на подпись.

Он взял чеки, открыл дверь в свой кабинет и положил их на стол вместе с биноклем. Миссис Саймонс зашла следом с пачкой самой важной корреспонденции.

– Представитель «Пекаря Перкинса» заглянет в четверг обсудить разделители теста. Я записала его на одиннадцать. «Кац и Ганштейн» сообщили, что больше не производят хлебные пакеты на восемнадцать унций. Мы возьмем большие пакеты или поищем другого поставщика? Они обещали, что разницу мы даже не заметим.

Миссис Саймонс заметно помогла Джозефу пережить последний месяц. Он знал, что она тоже скорбела по Флоренс, но в офисе делала все, чтобы облегчить жизнь Джозефу и сократить его рабочие часы. Она больше не ждала, чтобы Джозеф надиктовал корреспонденцию, вместо этого она оставляла уже готовые черновики писем на его столе. Она была настолько виртуозна в их написании и так внимательна в редактировании, что вносить исправления Джозефу приходилось крайне редко. Она знала всех поставщиков пекарни по именам, и, если раньше она просто ставила штампы о получении на их накладные и выписывала чеки, теперь она садилась за телефон и торговалась о скидках.

– Закажем пакеты, чтобы хватило до конца августа, – сказал Джозеф. – А пока вы можете начать присматривать, кто другой готов взяться за заказ.

Миссис Саймонс сделала пометку в блокноте, который принесла вместе с почтой.

– Есть еще кое-что, – добавил он. – Пожалуйста, позвоните Анне и скажите, чтобы она послала телеграмму родителям. Мы заплатим. Скажите, пусть не подают новое заявление, пока не получат от меня банковскую выписку.

– Банковскую выписку? – уточнила миссис Саймонс, поднимая глаза от блокнота.

Джозеф передал ей тонкий лист бумаги. На нем значились имена Пауля и Инес Эпштейн, а внизу был проставлен баланс счета – двенадцать сотен долларов. Деньги за заплыв Флоренс через Ла-Манш и еще немного сверху.

– Затем отнесите это на почту и закажите авиадоставку. Анна предоставит вам адрес.

Миссис Саймонс взяла выписку со счета и притворилась, что не изучает ее.

– О, есть еще кое-что, – сказала она у самой двери. – Илай Хирш хотел узнать, не станете ли вы сопредседателем осенней кампании.

Джозеф догадывался, что вскоре Хирш попросит у него какое-то одолжение. Джозеф ожидал просьбу о большом взносе, а вот сопредседательство было совсем другим делом.

– Сказать ему, что время неподходящее? – осведомилась миссис Саймонс.

Джозеф подумал о двух рекомендательных письмах – от Американского еврейского комитета и Айка Бахараха, – которые Хирш добыл в рекордные сроки.

– Нет, лучше не надо.

Миссис Саймонс приподняла брови, прежде чем сделать еще одну пометку в блокноте.

Не было ничего плохого в том, что члены Бет Кехилла и Родеф Шолом сдавали мелочь на нужды Американского еврейского комитета, но в последнее время, и особенно сегодня, Джозеф слишком утомился для альтруизма. Организация Хирша собрала за последний год почти миллион долларов, якобы для помощи людям вроде Инес и ее мужа, но когда Джозеф и Анна объяснили их беду за ланчем, Хирш не предложил ни цента. Куда же уходили все деньги?

По-настоящему Джозеф переживал, что никакие деньги не помогут прорваться сквозь бюрократическую волокиту, большая часть которой была нагорожена не нацистами, а американским правительством. Он считал вполне показательным, что, когда Инес оказалась в тупике, она возложила свои чаяния не на Сообщество помощи евреям-иммигрантам, Немецкий фонд помощи или Американский еврейский комитет, а на мужчину, которого не видела больше тридцати лет.

* * *

Джозеф легонько постучал в дверь кабинета Айзека.

– Да?

– Я иду домой ужинать. Не присоединишься?

– Работы полно, – ответил Айзек. – Останусь еще ненадолго.