Флот, революция и власть в России: 1917–1921

После выступления Б. Б. Жерве на совещании 26 ноября 1920 г. появился Ф. Ф. Раскольников, командующий Балтийским флотом с июня 1920 г. (после успешной Энзелийской десантной операции на Каспийском море и в ожидании возможного нападения со стороны английского флота на Балтике в ходе советско-польской войны)[1095]. Федора Федоровича пришлось вводить в курс дела – «Коморси объясняет Раскольникову историю возникновения настоящей комиссии и причины вызвавшие ее существование»[1096]. Ф. Ф. Раскольников тут же включился в обсуждение, заявив, что следует вернуться к организации МГШ, существовавшей до Первой мировой войны, и ни в коем случае не допускать слияния морского ведомства с военным. «Только при таких условиях нормальное строительство флота будет обеспечено»[1097]. Наркомом по морским делам должен быть «политик гибкий вроде Альтфатера»[1098]. Флот «не может существовать как пасынок, а может быть лишь любимым сыном государства, пользующимся постоянной заботой, а чтобы обеспечить эту заботу нам надо иметь своего комиссара»[1099], сказал Ф. Ф. Раскольников. Он довольно изящно выразил мысль о том, что самостоятельный морской наркомат способен обеспечить большее финансирование флота, тогда как при едином наркомате придется бороться за финансы с армией. При этом Раскольников считал, что Генеральный штаб должен быть единым для всех вооруженных сил, с сухопутным начальником и моряком – помощником. «Что касается вопросов оперативной разработки, здесь интересы флота не пострадают, если будет объединение, что же касается других отраслей, то смешно говорить о каком-нибудь объединении»[1100], – завершил свою речь командующий Балтфлотом. Ф. Ф. Раскольников подтвердил оценку, данную ему однокашником по ОГК адмиралом советского флота И. С. Исаковым: «Что-что, а говорить (вернее, выступать) умеет. Очевидно, школа Кронштадта 1917 года не прошла даром»[1101].

Речь вызвала восторг собравшихся. «Я готов был аплодировать, выслушав слова Федора Федоровича»[1102], – выразил общее мнение Б. И. Доливо-Добровольский. Видимо, позиция Ф. Ф. Раскольникова была особенно важной в силу того, что он был старым большевиком, с подпольным стажем с 1912 г. Беспартийным «старым специалистам», собравшимся на совещание, видимо, казалось, что позиция Ф. Ф. Раскольникова в значительной мере облегчает проведение их идей. Однако она не рассеяла всех сомнений. Б. И. Доливо-Добровольский полагал, что полностью отстоять независимость флота все же не удастся, но был против слияния Генеральных штабов. По его мнению, «влияние армейского духа будет убийственно для флота… Германский флот, в сущности говоря, хотя он был самостоятельный флот, но он создавался под знаком сухопутного… Но если армия в виде единой бациллы заведется на флоте – это гибель флота»[1103].

Видимо, это место стенограммы следует понимать так, что Б. И. Доливо-Добровольский высказывал мысль о создании центральных органов управления немецкого флота по образцу сухопутной армии. Например, Морской Генеральный штаб в Германии появился в 70-е годы XIX в. по образцу сухопутного, когда о подобном учреждении в других флотах и не слыхивали. Однако тогда не очень понятно, в чем Б. И. Доливо-Добровольский видит вред подражания армии в организационных вопросах? Возможно, он вспоминал об «эпохе Штоша» в немецком флоте, когда с 1871 по 1883 г. им руководил бывший генерал-лейтенант А. фон Штош, а затем еще пять лет бывший генерал Л. фон Каприви. В это время в Германии не существовало отдельного Морского министерства, снабжением и строительством флота руководил морской департамент Военного министерства[1104]. Вполне возможно, что Б. И. Доливо-Добровольский держал в руках воспоминания А. фон Тирпица, вышедшие в Германии в апреле 1919 г., где автор подробно описывает влияние армейского духа на германский флот в 70–80-е годы XIX в.[1105] При этом надо иметь в виду, что А. фон Тирпиц стремился к объективности в оценках генералов во главе немецкого флота, указывая на слабость и малочисленность самих морских сил Германии того времени и лишь иногда позволял себе иронизировать по поводу сухопутных «загибов» А. фон Штоша. В сущности, он дает и Штошу, и Каприви положительную оценку. Возможно, Б. И. Доливо-Добровольский имел в виду судостроительные предпочтения сухопутных руководителей немецкого морского ведомства, ведь в 70–80-е годы XIX в. в Германии, в основном, строились корабли береговой обороны.