Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой

11 и 12 июля суда по прежнему лавировали среди льдов. «Имея предосторожность, чтоб не найти на лед, которого за густым туманом не всегда усмотреть было можно, ибо туман так густ случался, что друг друга видеть было не можно. И в одно время капитан Панов спрашивал: какие мы паруса имеем? На что и ответствовано было (в рассуждении близкого судов между собою положения), не употребляя переговорной трубы. А чтоб в такой темноте не сойтись между собою, для того почасту били в барабан, звонили в колокол, стреляли из пушек. Повороты делали по учиненным сигналам. Ко льдам иногда так приближались, что по одному шуму от всплесков брали предосторожность и удалялись» [2, с. 391].

13 июля туман разлучил Чичагова с двумя остальными судами. 14 июля продолжилось лавирование среди льдов. «Оного ж числа объявлено было от боцмана Павла Терентьева, что он видел при повороте в пятом часу по полудни летающих около судна трех маленьких птичек, каких видали и на Шпицбергене. Которые по здешнему месту называются подорожники. А чрез то подалась причина думать, что берег Гренландии не в дальнем расстоянии» [2, с. 392].

Но вскоре надежда исчезла. При движении к северу суда вновь встретили густой лед. Пришлось менять курс и искать проходы сквозь льды. Суда теряли друг друга, а затем вновь соединялись.

Так продолжалось до 21 июля. «Тогда ж усмотрен меж норда и веста и меж норда и оста отменною светлостию воздух, что уверяет о находящихся в той стороне льдах. Для чего взято намерение, чтоб идти к земле Шпицбергена и буде там льдов нет, то простираться плаванием к северу пока возможность будет» [2, с. 392].

Следуя вдоль берега, суда достигли 23 июля «самой оконечности Шпицбергена, вестовая сторона», на 80°26' с. ш. Вдали перед судами простиралась грядальдов, которую попытались обойти, но безуспешно. Суда направились на запад и на юго–запад. Но поворачивая на север, суда все время встречали там гряды сплошного льда. Затем и на западе и юго–западе «виден был отменною светлостию воздух». Значит, и там был лед.

29 июля «призваны были с других судов командиры с офицерами. Имев довольное рассуждение, согласно положили: возвратиться к своим портам. Ибо во все время нашего плавания до Гренландии льдами были не допущены. Тако ж и северного проходу, за множеством густых льдов, не усмотрено».

Ссылаясь на то, «что в рассуждении тамошнего места, обращаясь всегда между льдами, от всегдашней стужи и мокроты, снегов и туманов находились в большой опасности», совещание капитанов по предложению Чичагова отметило: «Не имея никакой надежды ко исполнению предпринятого намерения, за непреодолимым препятствием от льдов, долее оставаться в море почтено за бесполезное» [2, с. 393–394].

29 июля, «при крепком северном ветре со снегом и градом», суда экспедиции повернули на обратный курс в Архангельск.