Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой

В. Я. Чичагов решил не заходить в бухту Клокбай, считая, видимо, что о смене зимовщиков, если это необходимо, должен позаботиться командир Архангелогородской конторы над портом. 20 августа экспедиционные суда благополучно возвратились в Архангельск. Там «разоружа суда и выгрузя баласты, килевали» их.

22 августа 1765 г. Чичагов послал из Архангельска в Адмиралтейств–коллегию рапорт, в котором изложил обстоятельства проведенного плавания. В рапорте он отметил: «Адмиралтейств–коллегия усмотреть соизволит, в каком бедственном плавании обращались; и так что уже ослабевать стали к надежде к намеренному пути».

В конце рапорта он заключил: «Итак, за неизмерным количеством льда во все время нашего плавания, как Гренландского берега, так и сквозь льды проходу не усмотрено. И по всем видимым нами обстоятельствам северной проход, за непреодолимым препятствием от льдов, невозможен.

И для того, с общего согласия с штаб- и обер–офицерами положили: не ожидая поздного времени (ибо в рассуждении тамошнего места, всегдашних туманов, снегов и непрестанной стужи, к тому ж и время приближалось к августу, в которое более беспокойных погод ожидать надлежит, чрез что можно придти в бессилие и подвергнуть себя крайнему бедствию безо всякой пользы), не имея уже надежды, за препятствием от льдов, к дальнейшему предприятию, а пользуясь случившимися тогда нордовыми ветрами, идти обратно к городу Архангельскому» [2, с. 394].

12—13 сентября Адмиралтейств–коллегия рассмотрела рапорт Чичагова и решила послать суда на следующий год во второе плавание, чтобы достичь берегов Гренландии и вдоль ее берегов попытаться продвинуться на север. Чичагов был срочно вызван в Петербург для представления корабельного журнала и карты плавания.

Сменить партию М. Т. Рындина, оставленную на зимовочной базе в бухте Клокбай, в 1765 г. не удалось. Лейтенант М. С. Немтинов на пинке «Лапоминк» вышел из Архангельска в июле и почти целый месяц пытался войти в бухту, забитую льдами. 15 августа на совете было решено возвратиться в Архангельск. Партия Рындина осталась на вторую зимовку. Несмотря на помощь, оказанную русскими поморами во главе с Василием Бурковым, зимовавшими в 30 верстах от зимовки Рындина, несколько человек из партии последнего заболели цингой. Весть о бедственном положении зимовщиков доставил кормщик Василий Меньшаков, который вышел 1 августа 1765 г. со Шпицбергена на промысловом карбасе и уже 13 сентября прибыл в Архангльск, продемонстрировав незаурядное мастерство в управлении небольшим парусным судном при плавании в суровых водах Баренцева моря.

Получив вызов в Петербург и узнав о намерении Адмиралтейств–коллегии повторить плавание экспедиционных судов в Северном океане, Чичагов распорядился о переводе судов экспедиции в Колу для зимовки. Все повреждения второй защитной деревянной обшивки корпуса судов были устранены.

В качестве дополнительной ледовой защиты по форштевням судов установили железные полосы.

Главный командир Архангелогородской конторы над портом капитан–командор П. А. Чаплин по прежнему проявил энергию и настойчивость в снабжении экспедиции продуктами, одеждой и снаряжением. Он подготовил для транспортировки всего заготовленного два бота. 5 октября флотилия из трех экспедиционных судов и двух ботов конторы под общей командой капитана 2-го ранга Бабаева вышла из Архангельска и 8 ноября прибыла в Катерин–гавань. В пути шквалом разбило один из ботов и подмочило все продукты. Во время зимовки в Коле на «Чичагове» было 70 моряков команды, в том числе 8 поморов, на «Панове» — соответственно 49 и 5, на «Бабаеве» — 51 и 7.