Флоту - побеждать!

Степан не случайно выбрал именно 'Ретвизан' в качестве штабного корабля. Хоть 'Цесаревич' и был более удобен для того, чтобы следовать головным в колонне — его башенная шестидюймовая артиллерия позволяла развивать более мощный огонь по носовым румбам, но именно 'Ретвизан' наиболее подходил в плане управления эскадрой. Этот броненосец изначально строился в качестве флагманского, на нём были предусмотрены и каюты для офицеров штаба, и роскошный зал заседаний. Присутствовала даже телефонная связь, а вся мебель была изготовлена из металла, что здорово снижало пожароопасность в бою.

Инженеры фирмы Крампа создавали корабль как будто для моряков американского флота, они отнеслись к проектированию, применяя свои традиционно высокие требования к бытовым условиям. И русских, когда они принимали броненосец у фирмы — строителя, приятно удивило очень многое: и боевой лазарет, размещённый внутри бронированной цитадели, и обилие душевых для кочегаров, просторная прачечная и вообще огромное количество облегчающих труд приспособлений. Вплоть до электрической тестомешалки на камбузе…

— Ну что, Михаил Павлович, я уже сегодня ночую на 'Ретвизане', а вас жду завтра к подъёму флага с необходимыми бумагами. Надеюсь, что весь мой штаб успеет за сутки переселиться на новое место жительство.

— Думаю, что никаких проблем для этого нет, Степан Осипович.

— Лощинского с командирами канонерок и Матусевича, с командирами миноносцев я вызвал к одиннадцати. Надеюсь, что нам хватит часа для предварительного обсуждения ситуации в ожидании Стесселя с остальным сухопутным начальством.

— Всё зависит от состояния кораблей, — осторожно ответил Молас, — и, в первую очередь, от состояния их машин. В первую очередь меня беспокоит 'Сивуч'…

— Вот завтра и выясним у Стратановича в каком состоянии его канлодка, чего сейчас об этом говорить?

Адмиралы обменялись рукопожатием и направились к своим экипажам

* * *

Командир 'Ретвизана' был заранее оповещён, что именно сегодня вечером командующий флотом вместе со своим штабом переселяется на его броненосец. Поэтому капитан первого ранга Щенснович даже не съезжал сегодня на берег — вместе со своим старшим офицером лейтенантом Скороходовым, они готовили корабль к столь важному событию.

— Здравствуйте, Эдуард Николаевич, — поприветствовал каперанга Макаров, поднявшись на борт. — Ну что, принимайте сначала меня с флаг — офицерами, а завтра пожалует и весь остальной штаб. Не стесним?

— Что вы, ваше превосходительство, — командир корабля, откозыряв, пожал протянутую руку адмирала. — И я, и моя команда почтём за великую честь то, что вы поднимаете свой флаг на 'Ретвизане'.

— Как ремонт? — не преминул поинтересоваться Степан у провожавшего его в салон Щенсновича.

— Практически уже закончен. Ещё пара дней и можно выходить в море. А если очень нужно — то хоть завтра в бой. Остались покрасочные работы, уборка, мелкие доделки.

— Ну что же, рад слышать. Завтра ещё не в бой, завтра у вас на борту состоится совещание с генералами по поводу обороны Цинджоуских позиций, так что будьте готовы, не хотелось бы, чтобы флот ударил в грязь лицом, принимая руководство крепости.

— Не извольте беспокоиться, Степан Осипович, — даже слегка обиделся командир корабля. — Примем Стесселя с его штабом в лучшем виде.

Очередной раз встретившись с Щенсновичем, Степан внутренне хмыкнул: не случайно, ох не случайно каперанг получил на эскадре прозвище 'Идальго' — высокий, худощавый, бородка клинышком, усы торчат в стороны — ну просто вылитый герой Сервантеса. Да и характерец имел тот ещё — с начальством не заигрывал, с подчинённых требовал по полной программе, но при этом и заботился о них также, 'по полной'. И являлся одним из ближайших кандидатов на присвоение адмиральского чина.

Кстати, усиленно растущее количество адмиралов в Артуре уже давно являлось дополнительной головной болью Маркова — Макарова: изначально, до его приезда, их имелось всего четверо — Ухтомский, Лощинский, Молас и Греве. Последнего командующий отправил во Владивосток, но тут же прилетели орлы на погоны Григоровича и Матусевича. А ожидалась новая 'стая двуглавых птиц' — в самое ближайшее время придёт приказ по поводу Рейценштейна, потом — Вирена, ну и, до кучи — Щенсновича. И это по самым скромным прикидкам — последние победы Тихоокеанского флота могут сделать императора и Адмиралтейство более щедрыми, чем в реальной истории. Ну, ладно Рейценштейн — он и так на адмиральской должности, а вот остальных куда девать? Солить? Топить?

С этими мыслями Степан дотопал до своего салона. Спать ещё категорически не хотелось, поэтому, попрощавшись с Щенсновичем, адмирал набулькал себе граммов пятьдесят коньяку, и продолжил размышлять на данную тему с вариациями: