Флоту - побеждать!

— Благодарю за понимание. Так вот: как только вернёмся в Артур, немедленно телеграфируйте в Дальний: 'Возможно скорее снять с 'Паллады' орудия и отправить их в Порт — Артур вместе с боекомплектом'.

— Что? — ошалел Молас. — Разоружить крейсер?

— Именно. В условиях Дальнего минную пробоину в обозримое время заделать нереально, перевести крейсер в основную базу — тоже. И нельзя допустить, чтобы его пушки не приняли участия в войне. Четыре из восьми шестидюймовок мы добавим на 'Баян', две на 'Диану'…

— Побойтесь Бога, Степан Осипович, — вытаращил глаза начштаба. — Это совершенно невозможно!

— Почему? — улыбнулся Макаров. — Всего‑то навсего слегка подкрепить палубы под местами установки новых орудий, немного поработать в плане переделки погребов…

Степан прекрасно помнил, что во время Первой Мировой Войны однотипная с 'Дианой' 'Аврора' преспокойненько несла на борту не десять, а четырнадцать шестидюймовых пушек, а на 'клонов' 'Баяна' умудрились впихнуть ещё и третью восьмидюймовку. А насчёт установки… Во время Гражданской Войны, что белые, что красные умудрялись устанавливать шестидюймовые орудия даже на буксиры за сутки…

'Баян' передал, что его собираются атаковать четыре японских крейсера включая 'Адзуму'. Было бы глупостью не отозвать его обратно к эскадре, так что сведений о составе главных сил противника в Жёлтом море Макаров так и не получил. Да Того особо настойчиво и не преследовал.

В десяти милях от Порт — Артура встретили вышедшие навстречу 'Петропавловск' и 'Пересвет', после чего совместно вернулись на рейд. Внешний. Мало ли что — вдруг Ухтомского с утра выручать придётся…

Ночь прошла нервно, но без эксцессов — японцы беспокоить стоящих под защитой береговых батарей гигантов своими миноносцами на этот раз не посмели. А к десяти утра вернулись из Печелийского залива 'Севастополь', 'Полтава', 'Богатырь', 'Диана', 'Амур' и миноносцы Второго отряда.

А ещё через сутки вернулся из Чифу 'Лейтенант Бураков'. Его командир, лейтенант Долгобородов, доложил не только о том, что радиотелеграфная станция консульство вполне свободно принимает сообщения из Порт — Артура, но и доставил пакет. В котором, в том числе были приказы о награждениях за сражения в начале мая. Царь отблагодарил своих воинов воистину по — царски: Командующему флотом был пожалован орден ' Святого Великомученика Георгия Третьей степени' (аналогичный — Алексееву) и производство в чин адмирала, полного адмирала, с тремя орлами на погонах. Ну и золотой аксельбант генерал — адъютанта вдобавок. Двадцать восемь адмиралов и офицеров эскадры были награждены георгиевскими крестами четвёртой степени, в том числе Иванов, командир 'Амура', Эссен, Вирен, Матусевич… Даже прапорщик Дейчман удостоился белого крестика на ленте ' цвета дыма и пламени'. Хоть ему это было и не по чину, но потопление японского крейсера — это потопление японского крейсера. Здесь жадничать не стоит — за такое георгиевского креста не жалко. Вместе с чином поручика, кстати.

А уж 'Владимиров', 'Анн' и 'Станиславов' с мечами и без, на мундирах морских офицеров закачалось столько, что встретить в крепости моряка без награды стало чем‑то крайне маловероятным.

Не обошли наградами и матросов, экипаж 'Новика' например, стал 'крестоносцами' без исключения.

Прилетели двуглавые орлы и на плечи Рейценштейна с Виреном. И, если первый так ещё и не оправился от болезни, то сомнений по поводу должности бывшего (теперь уже, конечно, бывшего) командира 'Баяна' не оставалось — командовать ему крейсерским отрядом. Сомнения были в другом: кого поставить вместо вновь испечённого контр — адмирала на мостик единственного броненосного крейсера эскадры? Степан решил, не мудрствуя лукаво, пойти по пути уже проторенном реальной историей — 'Баян' принял Иванов. Тем более, что его 'Амуру' уже почти не оставалось работы как минному заградителю — почти весь запас больших мин в Порт — Артуре был исчерпан, и самое время установить на корабль — герой парочку шестидюймовок с 'Паллады' и отправить его по морям, по волнам на вольную охоту в океан, делать нервы японцам и их британско — американским покровителям. Цинджоуский перешеек держался ещё две недели. Казалось, что дивизии Оку обломают об него все свои зубы, прольют море крови, но на Квантунский полуостров не пройдут. Тем более, что генерал Белый прекрасно понимал важность поддержки с моря, и без всяких споров выделил из арсеналов крепости сотню девятидюймовых бомб для артурских канонерок, которые сожгли весь свой боезапас во время предыдущих визитов для поддержки армии. С большой пользой для защитников Наньшаня сожгли.

Так что Гремящий' и 'Отважный' ещё дважды сходили в залив, и дважды терзали своими снарядами позиции японцев. Несмотря на то, что отряд генерал — лейтенанта Штакельберга, пытавшийся прийти на выручку защитникам Квантуна японцы успешно отбили под Вафаньгоу, 'устье' полуострова было запечатано достаточно надёжно. Полки страны восходящего солнца истекали кровью, но не могли продвинуться ни на шаг.

Оку доложил обстановку маршалу Ояма. Ояма телеграфировал в Токио…