«Флоту – побеждать!»

— Целых нет ни шлюпок, ни паровых катеров, — отозвался первый помощник. — Но два баркаса можно подремонтировать в ближайшее время.

— Так прикажите это сделать! — недовольно посмотрел на кавторанга Мацути.

— Уже делается.

— Хорошо. В первый же готовый перенести портрет императора и спускать на воду, пока мы на ней еще держимся. Туда же раненых.

— Все не поместятся.

— Разумеется. Сколько поместится. Поручаю это проконтролировать лично вам. Во второй баркас тоже преимущественно раненых. Передайте команде готовиться спасаться по возможности. Инженеру Матида готовить «Якумо» к затоплению. Выполняйте!

— Слушаюсь. — Сато четко отдал честь и немедленно отправился выполнять приказание.

Отремонтированные баркасы удалось спустить с борта крейсера. Вместе с «содержимым». Но даже не все раненые уместились на них. Матросы, кондукторы, вольнонаемные и офицеры, служившие на «Якумо», горохом посыпались за борт, в уже относительно теплые воды Желтого моря, прихватив хоть что-нибудь, имеющее положительную плавучесть. Даже сам командир крейсера не стал изображать из себя «рыцаря самурайского образа» и сиганул за борт хоть и последним, но задолго до того, как «Якумо» продемонстрировал в ночной темноте «поворот оверкиль».

И остался жив. Как и большинство его подчиненных: японские авизо не сильно пострадали сегодня в крейсерской баталии, не особо были нужны для поиска и минных атак русских кораблей этой ночью, но вот в качестве спасательных судов они очень даже пригодились: «Тацута» и «Яейама» весьма активно выхватывали из волн моряков с торпедированного «Микаса», на «Тацуту» умудрились поднять из воды даже командующего флотом, а когда взрывом в ночи обозначилась еще одна жертва, «Яейама» немедленно взял курс в соответствующем направлении.

Даже в июньском Желтом море температура воды чувствительно ниже, чем у человеческого тела, поэтому у любого, оказавшегося за бортом, вода всей своей чудовищной теплоемкостью немедленно начинает отжирать калорию за калорией. А новых взять негде. Возможность заизолировать себя от самого жадного до тепла вещества в природе тоже отсутствует. Так что зачастую гибнут от переохлаждения люди даже в самых теплых морях…

Адмирала Того, только что выхваченного из волн, бил озноб. Но даже не успев переодеться, прямо на палубе «Тацуты», стоя в луже стекающей с его одежды воды, он в первую очередь стал сыпать распоряжениями:

— Радиотелеграф у вас в порядке? Отлично! Передайте: «Асахи» и крейсерам следовать к Чемульпо. Минным силам стараться перехватить противника на пути к Порт-Артуру».

Адмирала шатнуло.

— Ваше превосходительство! — немедленно забеспокоился командир корабля. — Очень прошу вас пройти в мою каюту. Сейчас туда доставят сухую одежду, горячий чай и саке.

— Лучше рому или коньяку, — мрачно бросил адмирал. — О любых новостях докладывать мне немедленно.

Уже в каюте, приняв спиртного внутрь и растираемый спиртом снаружи, адмирал выслушал доклад, что на «Тацуту» принято из воды сто тридцать семь моряков с «Микасы», в том числе шестеро офицеров. Среди них его адъютант, капитан-лейтенант Нагата. Сколько-то спасла «Яейама». Сколько — пока неизвестно.

Отпустив как делавшего доклад офицера, так и судового фельдшера, терзавшего массажем адмиральское тело, приказал последнему разбудить себя перед рассветом, Того впервые за сегодняшний день получил возможность относительно спокойно обдумать все то, что произошло. Сражение проиграно. Вчистую. Даже если миноносцам удастся сотворить чудо и они потопят или повредят минами пару русских броненосцев, то все равно артурская эскадра стала хозяином Желтого моря. Надолго. Очень надолго. А значит, проиграно не только сражение — вся война. Экспедиционная армия на континенте не сможет получать регулярно ни подкрепление, ни оружие, ни боеприпасы. Ни «просто припасы» в виде провианта, например… А к Куропаткину все это приходит регулярно и постоянно. Пусть по «тонкой ниточке» Транссибирской магистрали, но РЕГУЛЯРНО И ПОСТОЯННО. И очень скоро он задавит армию маршала Оямы просто своей численностью.

Единственное, что можно сделать сейчас, это постараться уменьшить высоту падения Японии в ту пучину позора, в которую она рухнет по результатам этой войны, — максимально сохранить те остатки флота, которые еще представляют из себя реальную силу. Не дотянуть сейчас не только до Сасебо, но и до Такесики. Да и до Мозампо не дойти — и угля может не хватить, и пробоины наверняка такие, что долгого перехода корабли могут не выдержать… Путь один — в Чемульпо. Там хоть начерно можно будет подремонтироваться, а потом идти к своим базам…

* * *

Кроун приказал затопить отсеки междудонного пространства, за исключением носовых. Эффект был поразительным: «Пересвет» вновь обрел свои мореходные качества. В слегка подсвеченной луной ночи броненосец восьмиузловым ходом двигался в направлении Дальнего.

— Разумно ли, Николай Александрович? — Вирен оказался не очень доволен решением командира корабля. — В Талиеванском заливе мин больше, чем блох на барбоске, не пройти нам его ночью.