«Флоту – побеждать!»

— Разумеется, Роберт Николаевич, — тотчас же отозвался Кроун. — Но мы туда и подойдем с рассветом. А тогда уже и сориентируемся. Карты минных полей у нас имеются. А до Артура можем и не догрести.

— Неужели все так серьезно? — удивленно выгнул бровь адмирал.

— Более чем серьезно, ваше превосходительство, — ответил из-за спины только что поднявшийся на мостик Дмитриев.

— Что там, Аполлон Аполлонович? — мгновенно повернулся к своему старшему офицеру командир «Пересвета».

— Уже принято около трехсот тонн воды, и она продолжает прибывать. Помпы не справляются. Дифферент на нос увеличивается. Медленно, но увеличивается…

— Факелы слева! — прервал беседу на мостике крик сигнальщика.

— Факелы справа! — немедленно отозвался другой.

Четвертый отряд истребителей, отозванный недавно от эскадры Камимуры, все-таки сумел найти в ночи раненый «Пересвет».

Японских миноносников обуревала жажда мщения за позор сегодняшнего поражения главных сил, и они до жути хотели покарать проклятых северных варваров за свои погибшие корабли. Не жалея ни своих истребителей, ни себя. И когда в лунном свете заметили силуэт большого корабля, то сразу было ясно, что это либо русский броненосец, либо крейсер.

Отряд разделился, «Хаядори» и «Харусаме» стали заходить на вражеский корабль с левого борта, а «Мурасаме» с правого. «Асагири» слегка поотстал. Намеренно поотстал.

— Не открывать огонь! — нервно крикнул Кроун, когда был получен доклад о факелах с обеих сторон.

Лейтенант Черкасов пожал плечами, но все-таки продублировал приказ командира в башни и казематы. Сам он ни секунды не сомневался, что его подопечные, комендоры «Пересвета», прекрасно усвоили урок майского сражения и начнут стрелять либо по команде, либо в случае минного попадания. Ошибся. Несмотря на полученный приказ, когда с обеих сторон вспыхнули огни прожекторов, которые очень быстро выхватили из темноты борт броненосца, офицерам, командующим группами орудий, стало ясно, что японцы уже не выпустят из этих пучков света «Пересвет» — спрятаться в ночи возможности уже нет. Поэтому казематы загрохотали выстрелами, не дожидаясь приказа. И правильно сделали.

Броненосец бил с двух бортов всеми оставшимися в строю пушками среднего и противоминного калибра. Даже кормовая башня успела три раза шарахнуть по прожекторам сегментными снарядами. Плотность огня оказалась чувствительной: «Мурасаме» потерял ход, а флагманский «Хаядори» вообще разнесло в клочья. Казалось, что «гиенам» дали понять: «Слишком рано вы пришли за плотью раненого льва»…

— Миноносец под кормой! — резануло криком с боевого марса грот-мачты.

Да. Три эсминца Четвертого отряда просто отвлекали на себя внимание и огонь, чтобы расчистить дорогу для «Асагири», заведомо приносили себя в жертву ради его атаки. И капитан-лейтенант Исикава не оплошал, его истребитель успел. Успел выпустить обе торпеды, прежде чем получил два попадания шестидюймовыми снарядами из кормового каземата «Пересвета». Одна прошла мимо. Зато вторая в борт гиганта все-таки угодила.

Рвануло почти в середине правого борта. Здорово рвануло. На мостике все, кто в данный момент не держался хоть за что-то надежное, покатились кубарем. Одновременно броненосец задрожал как рессорная коляска, едущая по булыжной мостовой. Старший штурман Тихминев, поднявшись с палубы, быстро схватил спасательный круг и бросился за борт. Его примеру последовали сразу несколько матросов.

— Не авралить! — внезапно охрипшим от напряжения голосом заорал Кроун. — Броненосец еще плывет! Всем по местам!! По боевому расписанию!!!

Вирен тоже быстро поднялся, но почему-то в первую очередь стал старательно чистить колени практически и не испачканных брюк. Кроун удивленно посмотрел на адмирала, но встревать не посмел, ибо понимал, что «потрясение» произошло не только физическое, но и психологическое, а в такие минуты человеческая психика способна и не на такие выверты.

Четкие распоряжения командира сделали свое дело — паника прекратилась, снова заговорили пушки, добивая «Асагири» и «Мурасаме», но «Пересвет» накренился уже очень серьезно. Стало понятно, что дойти не удастся не только до Порт-Артура, но и до Дальнего. Затапливаемая корма вроде бы даже слегка выправляла дифферент на нос, но крен на правый борт нарастал угрожающе. Трюмный дивизион опять-таки сделал контрзатопление, но было совершенно ясно, что «Пересвет» до родного порта не довести.

— Предлагаю брать курс на берег, Николай Александрович. — Вирен пришел в себя и снова стал адекватен.

— Уже сделано, — хмуро отозвался Кроун. — Только ближайший берег здесь — Эллиотский архипелаг.

— Но там же японцы!

— Почти наверняка. А у нас есть выбор? Сразу скажу, ваше превосходительство: я не позволю топить «Пересвет» посреди моря, если есть хоть какая-нибудь возможность добраться до берега. Пусть даже и до вражеского. Пока броненосцу не угрожает пленение, я буду стараться сохранить каждую жизнь на его борту. И вообще, давайте сначала хоть на какую-нибудь мель выбросимся, а потом поговорим о том, что делать дальше.