Флотзам (СИ)

«Синие Полоски» собирали снаряжение, складывали походную мебель и уносили все это в трюм покачивающегося корабля. В командирском шатре остались видавший лучшие времена стол, низкий, неудобный табурет, стойки для брони и оружия — уже, правда, пустые — и пара сундуков. Узкую жесткую койку вынесли едва ли не в первую очередь — за ненадобностью. После смерти Фольтеста Роше коротал ночи в компании привычной подруги — бессонницы.

Из дальнего сундука Роше вынул бумагу — желтую, грубую, шершавую — совсем не такую, какую используют для королевской почты. Адресатам, по счастью, качество писчих листов глубоко безразлично.

Перво-наперво следовало отправить послание Талеру. Без сомнения, глава темерской разведки уже в курсе произошедшего, причем известна ему не только официальная версия, но и все слухи и сплетни, расплодившиеся по корчмам, будто блохи на дворовой псине. Стоило хотя бы сообщить о том, что специальный королевский отряд не вернется в Вызиму, а отправится во Флотзам. Необходимость выследить убийцу Фольтеста спутала карты: если до беседы с Геральтом Роше планировал отбыть в столицу с Анаис и Бусси на борту, то теперь внимания требовали дела не менее важные — и, что существеннее, дела, которые он не мог поручить кому-либо другому. А еще им отчаянно нужно несколько дней без гончих листов: было бы скверно прибыть в факторию и первым делом наткнуться на горстку наемников, жаждущих получить полный оренов кошель за голову ведьмака.

Вызима… Роше отложил перо, уронив несколько капель чернил на бумагу. В Вызиме сейчас будет жарче всего: пустующий трон осадят желающие водрузить на него свой привилегированный зад. Первые в списке: граф Маравель и барон Кимбольт. Оба — достаточно скользкие типы, чтобы Фольтест посчитал нужным присматривать за ними. Роше бы не удивился, если бы ниточки, ведущие от убийцы короля, привели к кому-нибудь из них. Граф отличался не только любовью к культуре и порядкам Юга, но и удивительной способностью убеждать каждого в своей правоте — в той или иной степени. Попирая старые порядки и предрассудки, Маравель легко снискал поддержку молодых аристократов, жаждущих поскорее выбраться из тени отцов. Еще Маравель умел производить впечатление и обладал обаянием, привлекающим к нему людей. Кимбольт отличался от него так же, как день отличается от ночи. Там, где Маравель использовал увещевания и торг, барон действовал куда менее изящно и куда более прямолинейно. За последние несколько лет противники барона кончали крайне плохо: то болтались в петле, то лишались головы — и это только те, о которых точно известно. Если копнуть глубже, рассуждал Роше, наверняка найдется с десяток отравлений и вдвое больше якобы несчастных случаев, к которым Кимбольт приложил руку.

Оба сходились в том, что обладали непомерными амбициями и не остановились бы ни перед чем, чтобы подмять под себя Темерию и вписать свой род в число королевских фамилий.

И дети Фольтеста аккурат в середине этой политической круговерти.

Еще стопка листов ушла на письма связным по всем уголкам страны. Спускать руку с пульса — роскошь, которую Роше не мог себе позволить в условиях назревающей смуты.

Она пришла, когда ночь плавно повернула к восходу, пришла, прячась в густых масляных тенях. Дрогнул опущенный полог палатки, и юркая фигурка в темном, намокшем от дождя плаще проскользнула внутрь. Бригида стянула с головы капюшон, встряхнула влажными кудрями и бросила плащ на стойку. Зябко повела плечами, осматриваясь, — но свет и жалкую кроху тепла давали лишь оплывшие свечи.

— Было не слишком-то просто пробраться сюда так, чтобы никто не заметил, — протянула она почти осуждающе. — Ты хотел меня видеть, Роше?

Роше аккуратно вложил письмо в конверт, капнул в центр расплавившимся от свечи сургучом и поставил печать.

— У меня есть для тебя поручение.

— Как всегда, очень важное?

— Беспрецедентно.

Бригида приблизилась. Ее холеные пальцы пробежались по плечам — Роше поморщился, когда она задела не заживший пока ожог. Сдвинув в сторону стопку писем, она села на край стола и игриво выставила колено. Даже в походном платье, куда более скромном, чем наряды, в которых она щеголяла в залах королевского дворца, Бригида выглядела прекрасно. Прямоугольный вырез платья подчеркивал высокую грудь, корсаж стягивал и без того тонкую талию, из-под мягких складок свободной юбки выглядывали хорошенькие ножки. Вишневый бархат, черное кружево. Намокшие светлые кудри, обычно затейливо уложенные, но сейчас рассыпанные по плечам. Кукольное личико: дуги бровей, томные голубые глаза, маленький нос, капризный, чувственный рот. Она наклонилась вперед — мерцающее золото кулона на ее шее утонуло в ложбинке, — и погладила колючую от щетины щеку. Роше дернул головой и поднялся.

— Тебе бы побриться, — заметила Бригида, накручивая локон на палец. — Да и вообще, выглядишь паршиво.

— Отдашь это Талеру, когда окажешься в Вызиме, — Роше протянул ей запечатанный конверт. Бригида убрала его в пристегнутый к поясу кошель. — Сразу же.

— И для этого тебе обязательно нужна я?