FNaF: Into the pit

Она мысленно осмотрела свои украшения. Её серёжки были слишком маленькими и хрупкими, а ожерелье представляло собой бесполезную цепочку бусин из чёрного агата. Но на её запястье был серебряный браслет-манжета. Она сняла его, надавила и согнула, пока он не стал почти таким же прямым, как линейка. Конец казался подходящего размера, чтобы его можно было просунуть в щель в дверце. Но она слишком боялась проверить это, слишком боялась, что её похититель это заметит.

– “Милли?” – сказал голос. – “Ты всё ещё со мной? Решение должно быть принято”.

Милли подумала. Если она опустит голову и свернётся калачиком в маленький комочек, когда лезвие пронзит полость насквозь, оно промахнется мимо неё. Однако ей придется действовать быстро и постараться убрать с пути всю свою голову, иначе с неё снимут скальп. Если лезвие пройдёт ниже, чтобы рассечь её пополам, ей действительно придётся распластаться на дне маленького пространства. – “Есть ли хоть малейший шанс, что ты просто отпустишь меня?” – спросила она. – “Что-нибудь, что я могу дать тебе в обмен на свою жизнь?”

– “Милая, мне от тебя ничего не нужно, кроме твоей жизни”.

Милли глубоко вздохнула. – “Хорошо. Тогда обезглавливание”.

– “Правда?” – голос звучал чрезвычайно довольным. – “Хороший выбор. Это классика. Обещаю, ты не будешь разочарована”. – Низкий, грохочущий смех. – “Ты не будешь разочарована, потому что будешь мертва!”

Милли почувствовала, как к её глазам снова подступают слёзы. Она должна была быть сильной. Но всё ещё можно плакать и быть сильной одновременно. – “Скажи мне, когда ты собираешься это сделать, хорошо? Не надо так просто вываливать это на меня”.

– “Вполне справедливо, я полагаю. Не похоже, что ты куда-то уйдёшь. Дай мне несколько минут, чтобы собраться. Знаешь, как говорится – “«Предварительная подготовка позволяет предотвратить плохие показатели»”.

Полость затряслась и загремела, затем глаза аниматроника повернулись наружу, в сторону от полости.

Милли ждала, её сердце колотилось. Почему она вообще желала смерти? Какой бы тяжёлой ни была жизнь, какой бы удручающей или разочаровывающей она ни была, она хотела жить. Во всяком случае, она хотела получить шанс извиниться перед Диланом за то, что она сказала о Брук, и спросить, могут ли они снова стать друзьями.

Она свернулась в такой крошечный комочек, какой только могла, и спрятала голову под руки. Она надеялась сильнее, чем когда-либо надеялась на что-либо, что она была достаточно низко, чтобы лезвие прошло мимо.

– “Миллисент Фитцсиммонс, тем самым вы приговорены к смерти за Преступления против Человечности”.

– “Постой”, – сказала Милли. – “Что это значит – Преступления против Человечности?”

– “Ты”, – сказал голос, – “была грубой и вспыльчивой. Ты спешила судить других людей. Ты была недостаточно благодарна тем, кто не проявлял к тебе ничего, кроме любви и доброты”.

Голос был прав. Различные случаи её собственной грубости и неблагодарности прокручивались у неё в голове, как сцены из фильма, который она не хотела видеть. – “Виновна по всем пунктам”, – сказала Милли. – “Но почему я должна умереть за эти преступления? Это преступления, в которых время от времени виновны все”.

– “Верно” – сказал голос. – “Вот почему они также называются Преступлениями Человечества”.

– “Но если в этом виновны все люди, то почему я должна умереть за них?” – Голос не ответил, и Милли почувствовала лёгкий укол надежды. Может, ей не придётся рисковать, свернувшись калачиком на полу полости. Может, ей ещё удастся отговориться от этого.

– “Потому что”, – сказал голос, – “это ты залезла ко мне в брюхо”.

Всхлипывая, Милли сделалась настолько маленькой, насколько это было возможно на дне полости. Если она выберется отсюда, то постарается быть добрее к дедушке. Он действительно был добр к ней, принимал её, мирился с её настроением и учился готовить все эти вегетарианские рецепты.

– “В духе Французской революции”, – сказал голос, – “сейчас я сделаю обратный отсчёт на французском, прежде чем выпустить лезвие! Un, deux, TROIS!”

Быстро, как выстрел, лезвие прошло через полость.

Дедушка принёс тарелку с сахарным печеньем и поставил его на кофейный столик. – “Я сейчас вернусь с горячим шоколадом”, – сказал он. На кухне он наконец не выдержал и набрал мобильный номер Милли. В кармане её куртки, висевшей на вешалке в прихожей, зазвонил телефон.

Ну что ж. Она вернётся, когда почувствует, что доказала свою правоту. Хотя ему было неприятно думать, что она находится на улице без куртки. Там было довольно холодно.

Дедушка налил пять чашек горячего шоколада и положил на каждую щедрую горсть мини-зефира. Он отнёс чашки, из которых шёл пар, на подносе в гостиную. – “Кто готов к подаркам?” позвал он.

– “Я”, – выкрикнул Кэмерон.

– “Я!” – выкрикнул Хэйден ещё громче.

– “Как думаете, нам стоит подождать Милли?” – спросила Шери.

– “Она же не празднует Рождество, помнишь?” – сказал Роб. – “Почему мы должны ждать её, если она решила быть отродьем?”