Фокус

— Звучит как предложение о деловом сотрудничестве. — Йори заводит прядь за ухо и поглядывает в сторону детского стола, за которым Сова усердно что-то рисует на альбомном листе. — Что ты ей сказал? Имею ввиду в тот день, когда я была у тебя в гостях.

— Что ты — особенная девушка для меня. И что она очень пугает тебя своим поведением.

Выдумщица прячет лицо в ладонях. Давно уже заметил, что делает так всегда, если хочет скрыть смущение. На этот раз «прятки» затягиваются, и мне приходится податься вперед и, прилагая усилия, отвести ее руки от лица. Зеленые глаза смотрят с таким сожалением, что я невольно начинаю перебирать в памяти весь свой короткий монолог.

— Она маленькая испуганная девочка, а сдерживается, чтобы не пугать великовозрастную дурочку.

— Она маленькая испуганная и капризная девочка, — поправляю я. — Мой косяк. Думал, что раз мы одни, то нужно стараться за двоих. А мать из меня, как ты понимаешь, так себе.

— Зато отличный отец, — тут же перехватывает инициативу Йо. — Может быть… Я не знаю… Не так уж плохо, если Соня узнает о своей настоящей матери?

Честно говоря, если отодвинуть в сторону угрозы, из-за которых у меня второй день отвратительное настроение, то выдумщица права — рано или поздно, но Сове придется все рассказать. Только двинутый папаша во мне предпочитает держать правду под замком хотя бы до тех пор, пока моя малышка не окрепнет для правды. Не думаю, что сейчас она готова услышать «свой ценник». Даже если кто-то считает, что момента лучше может уже и не быть.

— Она узнает, выдумщица, но не сейчас. И я буду очень благодарен, если ты будешь считаться с моим мнением.

— Конечно, да, прости, что… — Она так торопится извиниться, что приходится перебить ее на полуслове.

— Йори, все, остановись.

— Я говорю слишком много глупостей.

Я бы не назвал это глупостями, скорее, ее личным пунктиком: анализировать и видеть каждую вещь в каком-то своем особенном свете, под ее личным углом, который я не всегда понимаю. А если быть до конца честным, то обычно у меня не возникает желания тратить время на женские «закидоны» хотя бы потому, что в моей жизни хватает одной маленькой вредной женщины, и я не готов удваивать количество капризов. Уж точно не по доброй воле и не в здравом уме. Но у Йори так мало опыта с мужчинами, что делать ошибки — нормально. Главное, они перекрываются целой кучей других достоинств.

— Я понимаю, что слишком о многом тебя прошу, — и это чистая правда, не лукавлю и не пытаюсь выглядеть в ее глазах «хорошим парнем в беде». — Скажу больше: я даже не могу сказать, что ты можешь думать столько, сколько нужно, потому что, к сожалению, времени действительно нет.

— А если я… откажусь?

Хороший вопрос. И складка между сведенными бровями моей выдумщицы намекает, как напряженно она ждет ответ.

— Если ты откажешься, то мне придется вычеркнуть этот пункт, потому что никакой другой женщины нет. И я не буду ее искать.

Наверное, эти слова перевешивают мое совсем не романтическое предложение, потому что Йори перестает нервно теребить волосы, расправляет плечи и с до смешного серьезным видом говорит:

— Хорошо, мой важный А, не дадим Сову в обиду всяким кукушкам.

Как гора с плеч.

— Спасибо, мой маленький храбрый союзник.

Стоп.

— Твой важный А?

Она так сокрушенно качает головой, что сразу понятно — только что я очень сильно накосячил, сболтнув, что так и не прочитал ее новую книгу.

— Шарик, ты все-таки балбес, — повторяет выдумщица… и Соня вторгается между нами, тыча мне под нос свой рисунок.

Глава тридцать девятая: Йори

Не могу поверить, что моя собственная жизнь превращается в сюжет книги, где тихая-мирная судьба героини делает внезапный резкий вираж. Вчера я была просто Йори, которая путается в ветках метро, а утром мой вайбер показывает кучу непрочитанных голосовых сообщений от Андрея, где он рассказывает, как можно устроить нашу роспись в обход всяких формальностей.

Я натягиваю одеяло до самого носа, когда Андрей говорит, что хоть у нас «выгодное сотрудничество», у меня должно быть платье. «Для фоток в инстаграм!» Представлю себя в чем-то красивом, элегантном, со шлейфом и сотней маленьких атласных роз на шпильках в волосах. Это было бы лучше, чем любая фантазия, но…

ЙОРИ:Платье совсем не обязательно, мой невозможный мужчина. Не переживай, я не настолько сумасшедшая, чтобы прийти в ЗАГС в джинсах и «дутиках»

Так много хочу ему сказать, но горло сводит от смешанных чувств, поэтому стыдливо прячусь за текстовыми сообщениями. Не представляю, как словами и без ненужных эмоций объяснить, что платье — это как вишенка на торте, то, что превращает обычную сладость в шедевр кондитерского искусства. А я и так слишком сильно и безнадежно увлечена этим мужчиной, чтобы так неосторожно сдать последнюю линию обороны.

Но от разговора уйти не получается, потому что Андрей набирает меня и, как только прикладываю телефон к уху, довольно строго говорит: