Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Мне такого испытать не доводилось, — мрачно заметил мосье Аристид. — Многое другое довелось, но не это.

Он встал, поклонился, сказал: «Mes hommages, Madame», и удалился.

Глава 8

«До чего же похожи все аэропорты, — размышляла про себя Хилари. — Все они удивительно безличны, все удалены от города, который обслуживают, и у пассажира появляется странное чувство пребывания нигде. Можно лететь из Лондона в Мадрид, в Рим, в Стамбул, в Каир, куда угодно, и если рейс транзитный, вы не получите ни малейшего представления о том, как выглядят эти города. Даже если вам удастся взглянуть на них с воздуха, они покажутся вам расцвеченной картой, детской постройкой из кубиков. И почему, — подумала она с досадой, оглядываясь вокруг, — в эти аэропорты нужно всегда приезжать так рано?»

Почти полчаса они просидели в зале ожидания. Миссис Келвин Бейкер, решившая сопровождать Хилари в Марракеш, болтала без умолку. Хилари отвечала почти машинально и вдруг осознала, что изливающийся на нее поток красноречия течет по новому руслу. Внимание миссис Келвин Бейкер переключилось на двух сидевших с нею рядом туристов. Это были высокие светловолосые ребята, один американец, лучившийся широкой дружеской улыбкой, второй — то ли датчанин, то ли норвежец довольно сумрачного вида, говоривший медленно, веско и педантично, тщательно подбирая английские слова. Американец явно был рад встрече с соотечественницей, но миссис Келвин Бейкер, верная долгу дружбы, вспомнила о существований Хилари.

— Мистер… Хочу вам представить мою знакомую, миссис Беттертон.

— Эндрю Питерс. Для друзей — Энди.

Второй молодой человек церемонно поднялся и, чопорно поклонившись, представился:

— Торкил Эриксен.

— Вот и познакомились, — обрадовалась миссис Келвин Бейкер. — Вы летите в Марракеш? Моя спутница едет туда впервые…

— Я тоже, — сказал Эриксен. — Тоже еду туда в первый раз.

— И я, — отозвался Питерс.

Внезапно ожил репродуктор, выплюнувший хриплое объявление на французском. Разобрать слова было практически невозможно, но ясно было, что их приглашают в самолет.

Рядом с миссис Бейкер и Хилари сидели четверо: Питерс, Эриксен, высокий худой француз и суровая монахиня.

День был ясный, солнечный, и полет проходил без затруднений. Полуприкрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, Хилари изучала соседей, стараясь отвлечься от одолевавших ее неприятных мыслей.

На один ряд впереди, с другой стороны от прохода, сидела миссис Келвин Бейкер, похожая в своем сером дорожном костюме на толстую самодовольную утку. На подсиненные волосы была нацеплена шляпка с полями, в руках у миссис Бейкер был иллюстрированный журнал. Время от времени она наклонялась вперед, чтобы привлечь внимание сидевшего перед ней жизнерадостного американца, Питерса. Он охотно поворачивался к ней, демонстрируя широкую улыбку, и с энтузиазмом вступал в разговор. «До чего же американцы открыты и дружелюбны, — подумала Хилари, — не то что чопорные англичане». Она не могла представить себе, скажем, мисс Хетерингтон непринужденно беседующей в самолете с молодым человеком, пусть даже своим соотечественником, да и сам соотечественник едва ли отнесся бы к ней столь же благосклонно, как этот американец.

Рядом с Хилари по другую сторону прохода сидел норвежец, Эриксен Поймав ее взгляд, он чинно поклонился и, перегнувшись, дал ей только что прочитанный журнал, который она с благодарностью приняла. Позади норвежца сидел худой темноволосый француз. Вытянув ноги, он, похоже, спал.

Хилари оглянулась назад. Суровая монахиня сидела за ней, и, когда их глаза встретились, Хилари ничего не смогла прочитать в ее безразличном, безучастном взгляде. Она сидела неподвижно, сложив руки. Женщина в традиционном средневековом одеянии, и при этом путешествующая самолетом, показалась Хилари довольно курьезной приметой времени.

Шесть человек, летящих вместе в течение нескольких часов, подумала Хилари, направляющихся в разные места с разными целями. Возможно, после полета они разойдутся и уже никогда не встретятся. Она как-то читала роман, построенный на этой коллизии. Там прослеживалась судьба каждого из пассажиров. Француз, скорее всего, летит в отпуск, уж больно он усталый. Молодой американец похож на студента. Эриксен, наверное, собирается поступить на работу, а монахиня явно едет к себе в обитель.

Хилари закрыла глаза и забыла о своих спутниках, сосредоточившись на данных ей инструкциях. Вернуться в Англию! Что за бред! Может быть, ее сочли подозрительной? Вдруг она не сказала каких-то слов, которые должна была произнести Олив Беттертон, не предъявила каких-то документов? В конце концов она решила, что сделала все возможное. Если она потерпела неудачу, значит, так тому и быть. Во всяком случае, ее совесть чиста.