Фокусник из трущоб (СИ)

      Фома глупо засмеялся, но тут же спохватился и заставил себя умолкнуть. Клим обернулся к нему и взглянул с такой злобой, как будто своим смехом молодой гость опорочил его самые светлые намерения. Фоме стало совестно за подобное поведение. Святые с икон смотрели с укоризной, и он даже опустил глаза, чтобы по возможности ускользнуть от всех этих осуждающих взглядов.

      Отвернувшись, Клим уперся обеими руками о столик, пожевал губами, словно о чем-то напряженно думая, потом выпрямился с таким видом, будто у него сильно затекла спина, и с выражением досады на лице направился к Фоме.

      Оба телохранителя стояли неподалеку, в любой момент готовые пресечь любые сопротивления ночного визитера.

      - Ты как посмел? - начал Клим безо всякого предисловия, упирая руки в бока, тем самым принимая позу хозяина, взбешенного поведением нерадивого щенка, щенка, которого подобрали с улицы, а он уже успел все изгадить. - Как ты посмел нарушить режим, а?

      Фома чуть отстранился, чтобы сохранить между собой и Климом более безопасное расстояние. Он не особо понимал, что сейчас происходило, но совершенно не боялся. Да и какую угрозу можно было ожидать от человека, строящего церкви и содержащего достойный приют для бездомных? Сейчас покричит и успокоится.

      Фома заложил руки за спину с видом ученика, готового слушать любые нотации.

      - Деньги нужны были, - ровным голосом ответил он, глядя в выпученные от крика светлые глаза хозяина дома, чье полноватое лицо уже покрылось красными пятнами - такое всегда происходило, когда Клим нервничал, а в этот момент нервничал он очень сильно.

      Фома глядел на него выжидающе и с любопытством, ему определенно нравился этот импозантный мужчина, глубоко веровавший в бога и сам играющий роль всесильного перед остальными. В нем чувствовалось какое-то бешенство, звериная ярость и манящая скрытность. Все это чертовски привлекало Фому, интриговало его, не позволяя инстинкту самосохранения подключиться в нужное время и распознать опасность.

      - В кровище весь, шмотки грязные, - продолжал Клим, уверенно поднося руку к лицу Фомы.

      Фома напряженно замер. Сердце начало тяжело биться от волнения. Тело его будто жаром обдало. Со всех углов смотрели святые, один из охранников начал зажигать свечи в лампадках - разнесся терпкий запах каких-то благовоний.

      - Ты бы себя со стороны видел, - не унимался Клим, как завороженный, захмелевшим сознанием путешествуя в янтарной глубине по-детски распахнутых глаз, распахнутых в ожидании чуда.

      Клим отвел в сторону длинную челку, нарочно задевая рану на брови.

      - А, - проронил Фома, поморщившись, но не попытавшись увильнуть от этих прикосновений.

      Пальцы двинулись дальше, вдоль гладко выбритой щеки, пробежали по шее и неожиданно крепко вцепились в плечо:

      - В ванную пошел! Пошел быстро!

      Грубо пихнув Фому перед собою, Клим утер вспотевший лоб: он начинал заводиться не на шутку.

      - Клим Анатольевич, нам идти с вами или у двери постоять? - в нерешительности обратился к нему один из телохранителей: подобной ситуации еще не случалось, и мужчина не знал, как правильно поступить.

      - У двери постоять, - глухо произнес Клим, уже бросая на ходу, - в ванную.

      Фома понятия не имел, где находится та самая ванная в таком огромном, как ему показалось в самом начале, доме. Но грубые толчки между лопаток, которыми Клим то и дело награждал его, позволили идти в правильном направлении.

      Комната показалась Фоме просто сказочной: стоящая в центре огромная ванна, невысокая, с узорчатой окантовкой по широкому бортику, большой ворсистый ковер, белый, без единого пятнышка, просторная душевая кабина, целый бокс, отделенный прозрачной перегородкой. Кабина была такая большая, что в ней могло бы, пожалуй, с комфортом помыться человек шесть - Клим резко захлопнул дверь помещения, Фома даже вздрогнул от этого звука.

      Не решаясь и шагу сделать в сторону ковра, Фома замешкался, обернувшись на своего конвоира.

      - Раздевайся! Быстро! - рявкнул тот, в свою очередь стягивая туфли, небрежно, одна о другую.

      Фома присел, торопливо развязывая плетение длинных шнурков. Все это промедление, возня просто колошматили и без того беспокойную душу Клима. Взгляд его путешествовал вдоль согнутой спины своего пленника, с непонятной нервозностью пробегаясь по выступающему под облегающей футболкой позвоночнику, опускаясь ниже, к линии ремня, где виднелись ямочки над привлекательными окружностями. Клим внезапно решил, что Фома намеренно принимает подобные позы, чтоб заставить его волноваться.

      Второй шнурок не развязывался: узел затянулся слишком уж крепко. Фома пытался его подцепить и так и сяк, но все не выходило.

      - Сколько ты можешь копошиться?! - Клим со злобой схватил его сзади за шею, сжав ее чуть ли не до хруста в позвонках.

      Фома непроизвольно дернулся вперед, падая на колени, но тут же подобрался и отполз в сторону: это были странные игры, и они настораживали.

      - Я сейчас, - узел наконец-то поддался, и второй ботинок расположился возле стены.