Folie a Deux (СИ)

— Физически тебе никто ничего не сделает, не причинит ни малейшего вреда. Ни моя жена, ни кто-либо ещё. Я позабочусь об охране для тебя прежде, чем мир узнает о нас, — Райан дотрагивается до выскользнувшего из-под заколки локона и томительно нежно заправляет его за правое ухо, не отказывая себе в удовольствии очертить ушную раковину, а мне ощутить каждую секунду, в течение которой длится это медленное движение, — но я всё равно дико не в себе из-за того, что не могу предусмотреть всего. Ты другая, ты можешь вообще не согласиться на то, чтобы рядом с тобой постоянно кто-то был, но оставить тебя без защиты, когда я тот, кто я есть… это не вариант для меня. Но данный разговор может подождать. Расскажи мне, как прошёл твой день. Только сначала выключи воду.

Я закрываю кран, но понимаю, что тишина может быть буквально оглушающей. Набатом проникающей в кровь и заставляющей её шумом стучать в ушах. Не думать ни о чем в такой ситуации просто нереально. А уж о моральных и психологических последствиях для себя самой в том случае, если я вероломно предам доверие небезразличного мне человека, и тем более. Я не могу. Любить это значит рассказывать всё. Делиться без исключения всем. Даже тем, что, возможно, было бы лучше оставить при себе. Не утаивать ничего значительного и важного. Любить… Неужели со мной происходит именно это?

— Сегодня мне предложили участие в съёмке для престижного журнала. Совместной с ещё несколькими девушками, не индивидуальной, но всё равно.

— И что за журнал?

— Vogue, — я скольжу ногой вниз по лодыжке Райана, несдержанная и безбрежно желающая ощущать больше платонической близости, — только не американский, а греческий.

— Я уже хочу купить выпуск, — его левая рука интимно обхватывает моё правое бедро, в то время как большой палец упирается в тазовую кость. Жадный взгляд блуждает между губами и грудью прежде, чем всё-таки концентрируется на глазах, и я чувствую нечто особенное даже в том, как Райан дышит. Вроде бы обычно, но нет. Он будто готовится сказать что-то очень важное, что я уже никогда не смогу забыть и бесследно вычеркнуть из головы. И, наверное, всё именно так и будет. — Ты всех затмишь, Моника. Станешь его главным украшением. Тебе надо постараться оказаться в центре. Не дать себя задвинуть и стеснить.

— О, прекрати, — я улыбаюсь в эйфории, несмотря на знание того, что соответствующий восторг может оказаться сугубо временным явлением. Умереть сразу же, как только собственник внутри Райана Андерсона, вряд ли исчезнувший на веки вечные, узнает обо всех деталях предстоящей мне работы и вновь заявит о себе. Решение побыть в своеобразном пузыре ещё самую малость назревает само собой. Я касаюсь мужской груди ровно по центру, после чего, чуть изменив положение тела, прислоняюсь к влажной коже правого плеча височной областью. О чём бы ни думал мужчина в данный момент времени, он взаимно откликается на мою молчаливую потребность в объятиях, кончиками пальцев нащупывает позвонки у меня на шее, создавая колыхание воды, прежде чем снимает заколку с волос. Когда они частично соприкасаются с жидкостью и рукой Райана, его глаза вместе с лицом столь близко, что я чувствую себя ещё дальше от реальности, чем несколько секунд назад. Наши ноги переплетаются между собой, и мне почти не верится во всё происходящее. Райан Андерсон, желающий касаться вне секса и постели, позволяющий эмоциям брать верх над разумом и логикой… это можно было только представлять.

— Почему ты не выглядишь счастливой?

— Я не уверена, что соглашусь. У меня есть определённые… границы, через которые я никогда не переступала. Меня нервирует сама концепция. Полупрозрачная одежда может показать больше, чем я готова. А моё тело только моё и… твоё. Я не думаю, что имею право принимать решение без тебя.

— Нет, Моника, — внутри меня уже почти проносится мантра, что я этого ожидала и должна любой ценой удержать некоторое разочарование в узде, когда Райан плотно прислоняет ладонь к задней части моей шеи обхватывающим её движением, — нет, твоё тело прежде всего исключительно твоё. Ты не должна меня спрашивать. В том, что касается лично тебя, ты вольна делать собственный выбор. Если ты больше желаешь этого, чем беспокоишься, то не отказывайся от даруемой тебе возможности. Может быть, другой такой тебе больше не успеет представиться, — он перемещает руку вниз по моему телу, пока не достигает ею, как я надеюсь, только пока ещё плоского живота. Веки смыкаются от чувства особенного тепла в сердце, будто оно способно покинуть тело через глаза, и я просто растворяюсь в моменте невероятного по своей силе единения с Райаном. Вода уже давно не горячая, но он согревает меня больше, чем делала это она, когда наполняла ванну. — Если решишь полететь, то я провожу тебя в аэропорт и буду считать дни до твоего возвращения.

Глава тринадцатая

Ты не обернулась.