Folie a Deux (СИ)

Короткий сигнал пришедшего сообщения останавливает меня за секунду от включения авиа-режима на телефоне. Ещё чуть-чуть, и оно бы уже не пришло. Я пристёгиваюсь в своём кресле около иллюминатора по правую сторону воздушного борта. Салон постепенно заполняется пассажирами, но шум, голоса и шорохи едва ли доходят до моего сознания. Оно всё мысленно держится за эту фразу, пока я не осознаю, что начинаю её шептать. Может быть, только теперь это становится очевидным для меня. То, как, поднявшись по эскалатору в зону, где нет и не может быть провожающих, я просто пошла вперёд и вскоре опустилась в одно из кресел в ожидании объявления о посадке. Но каких же усилий мне стоило удержаться и не посмотреть назад. За эти годы было много разных и одновременно похожих друг на друга аэропортов, сотни рейсов, десятки пересадок, долгих трат времени у ленты выдачи багажа, но никто и никогда меня не провожал. В моей жизни не было человека, с присутствием которого мне бы не пришлось постоянно пользоваться такси. Мужчины, не обязанного возвращаться с работы спустя несколько часов, чтобы отвезти меня в аэропорт, когда жёлтые машины по-прежнему курсируют по городу, доставляя людей, куда им надо, но сделавшего это и остававшегося со мной гораздо дольше времени бесплатной парковки автомобилей.

Ненавижу прощаться.

Что ты такое говоришь? Это не прощание, Моника. Ты ведь не боишься летать?

Нет, не боюсь, но мало ли… Всякое бывает.

Ничего не будет. Я увижу тебя послезавтра, слышишь? Напиши мне, когда приземлишься.

Разница во времени с Афинами семь часов. Я приземлюсь около семи утра, значит, в Нью-Йорке будет почти полночь. Возможно, ты уже будешь спать.

Без тебя? И не в твоей кровати? Не думаю, Моника. Я уже больше недели не был в отеле. Придётся всё-таки заняться вопросами, требующими моего решения. Я серьёзно. Сообщи мне, как только долетишь.

Следующие почти десять часов полёта я поочередно то смотрю сериал, то читаю книгу, сочетая это с тем, что периодически смотрю в иллюминатор и наблюдаю за проплывающими снаружи облаками. Иногда от шума двигателей у меня закладывает уши, но я не зацикливаюсь на этом, хотя и не могу не желать как можно скорее ступить на твёрдую землю. Ноги буквально страдают без движения, и, сняв сапоги, в какой-то момент я погружаюсь в сон. Тело пробуждается обратно к жизни, когда стюардессы начинают развозить контейнеры со стандартным бесплатным меню, включающим в себя сэндвич с курицей и индейкой, чизбургер и коробку с чипсами, орешками кешью и крекерами. Тот факт, что у меня даже не было возможности заказать себе индивидуальное питание, я полноценно осознаю лишь сейчас, за несколько мгновений до того, как наступает моя очередь получить свой обед. Согласившись на участие в фотосессии, я взяла билет лишь накануне вечером, тогда как выбрать что-то себе по вкусу из дополнительного перечня еды можно не позднее, чем за трое суток до полёта. Ладно, ничего страшного. От однократного перекуса фастфудом меня всё равно не разнесёт. Это лучше, чем остаться голодной.

— Это вам, мисс. Ваш салат с лапшой в азиатском стиле, суши, пирог с заварным кремом, и шоколад. Предпочитаете чай или кофе?

— Простите, но это какая-то ошибка. Я приобрела билет почти в самый последний момент и не могла ничего заказать.

— Я не знаю, когда вы покупали билет, но у нас в системе есть ваш оплаченный заказ. Так что вы будете?

— Зелёный чай, пожалуйста, — говорю я, понимая, что девушка просто делает свою работу и действительно не обязана вникать в мои слова. Особенно учитывая то количество людей, которое ей ещё только предстоит обслужить. Да и о чём тут спорить? Только Райан Андерсон мог взломать систему и похозяйничать в ней, пусть и не лично, а поручив это своим людям, наверняка обладающим в том числе и хакерскими способностями. Часть меня хочет почувствовать отторжение, неприятие подобного вмешательства, как отголоски наших прежних взаимоотношений, но я ощущаю лишь… заботу. Участие. Собственную важность. Всё, что, как я считала, он не способен дать, постепенно занимает гораздо больше места в моей жизни, заполняет внутреннюю пустоту, о которой до него я и не знала, и к моменту приземления мне ничего не хочется так сильно, как просто услышать его голос.

Я набираю номер Райана, едва сажусь в такси. Даже зная о риске потревожить, если он всё-таки заснул, никак не могу заставить себя ограничиться скупым и коротким сообщением. Но ответ между первым и вторым гудком мгновенно обогревает меня небезразличием: