Фон-Визин

Парнаса капитан-исправник, почти член,

Пред коим без вины рассудком виноваты,

И те, это скудны им, и те, это им богаты,

По скромной склонности и должности своей,

Великий браковщик достоинства людей,

Дай им на несколько минут отдохновенья,

И удостой сие послание воззренья.

Когда б даров твоих изящность, всех очам

Казалась такова, как зришь ее ты сам:

Тогда бы правые причины стали явны

За что Российские писцы тебе не нравны;

Узнали б, что из них ты первеньких бранишь,

По истине за то, что достохвально мнишь,

Нас щедро богатя своих творений тмою,

Бессмертье отказать и справить за собою.

И правду любящий едва ль не скажет всяк,

Что жребия лишить нельзя тебя никак,

Оставить по себе толь громкое наследство.

К познанью первенства сравнение есть средство;

Посмотрим, например, всеобщий слышен крив:

Что Сумароков был и есть всегда велик,

Но что им сделано? Синав, Хорев, Сенира -

Безделицы, а ты, ты дал нам Бригадира.

Тот чувствиями нас и нежностю пленил,

А ты часть Библим в комедию вместил,

Да зрят на Божий щет на свете все языки:

Советники у нас как хитри и велики;

Тот, восхищая нас, нас плакать заставлял,

Как ядом, иль мечем героев умерщвлял;

Ты, лучше думая, чрез вышнего десницу,

Не яд Сиднею дал, дам выкушать водицу.

Тот быстротой блистал, природе должен он;

Слов острых наизусть ты знаешь лексикон,

Подумай, люди врут – о злоба! о измена!

Что будто твоему он разуму замена,

И что… нескромные, ведь какова пора,

Под час и золота не хуже мишура.

А Ломоносову с тобою льзя ль равняться?

Он не заставил нас ни разу рассмеяться

Бессмертных и живых картин своим огнем;

Тебя ж читая, мы всегда от смеха мрем.

Он славу Россиян, он славу дел Петрову;

А ты послание отправил к Ямщикову;

Тот ритор, тот пиит, любитель тот наук,

И это все твоих не миновало рук.

Российский Пиндар сей на небеса взвивался;

Ты с челядью своей в системе упражнялся,

Что тряско рассуждать о свете – утвердил,

И чрез Шумилова то миру объявил.

Но Русские ль чета твоей великой славе?

Примеры лучшие возьмем в другой державе

И узрим, каково для срама и стыда

Иноплеменникам от твоего труда.

Отменной, редкой слог полуславянск и дивен

Не сделал ли, что нам стал Битобе противен{* Иосиф, сочинение Битобе, пер. Фон-Визина.}.

А твой другой Сидней не есть ли нам довод,

Что дружбе сделать ты удобен перевод{* Сидней и Силли, пер. Фон-Визина.}.

Когда же показал свою, как ритор, силу

И на Руси отнес Аврелия в могилу{* Надгробное слово Марку Аврелию, перевод Фон-Визина.},

Не ты ль о Томасе нам думать повелел,

Что на покойника он панихиду пел?

Не чрез тебя ли Сиф, бродя черезвычайно{* Жизнь Сифа, пер. Фон-Визина.},

Нам тускло рассказал все что в Египте тайно?

Не ты ль у старика Вольтера отнял честь,

Как удалось тебе Альзиру перевесть?

Что муза у тебя душею покривила,

Напав в иных местах на смысл Вольтеров с тыла;

Что с мыслью автора разъехался в других,

И что, меж прочими, в трагедии есть стих,

Которого она совсем не разумела;

Не ты в том виноват…. чего она смотрела!

Нельзя, чтоб ты меча с песком не распознал{* Альзира Вольтера, пер. Фон-Визина.

«Les marbres impuissante en sabre faèonnés.

Безсильны марморы в песок преобращенны».},

Ни столько мудрыми очами захворал.

Нельзя! твои дела конечно совершенны;

Но сим не все твои таланты изочтены.

Чтоб показать невежд великому числу,

Сколь гибок к всякому твой разум ремеслу,

Особым ты пером и кистию своею,

Как яблочник писал к разнощику Матвею,

Задумал пошутить, и унтер-офицер

В минуту сделался проказ твоих пример,

Который для затей так счастлива жериоба,

Благословенная соделалась утроба.

Актером вздумал быть? все знают, как играл.

Софию полюбив, философом ты стал,

И мудреца титул почтенный, редкий в свете,

Стяжал, благодаря себе, коням, карете.

О ты, которого себе на похвалу,

Творец пустил на свет, как куклу по столу!

Свершай великое чудес определенье,

Дай быстроте твоей свободное теченье,

Тебе противной ум насмешкою карай,

Ругайся над одним, другого презирай,

И, омрача невежд главы твоей парами,

Пиши послание и прозой и стихами,

Бряцай и не жалей отменной лиры струн,

И как Зевес бросай в противников перун!

Хотя идет молва между незнатоками,

Что славы кто себе не приобрел делами,

Тот сколько ни божись, что славен он, но ах!

Надутой самохвал останется в срамцах;

Что цену знать дают всему пряное право

Наука, тонкой ум и рассужденье здраво;

Что не всегда bon-mot ума бывает знак;

Что молвит иногда гладенько и дурак,

И что не надобно, на перелом натуре,

Считать за старосту себя в литературе,

Во зло и ей самой и миру вопреки.

Тебе ль, тебе ль внимать такие пустяки!

Пиши и говори, что в ум тебе не вспало:

Тобой восхищенных людей найдешь не мало.

Не помню, кто сказал, я чаю, Боало,

Что умному сыскать всегда не тяжело

Еще умнейшего, которому он равен,

Гряди себе во след, и верно будешь славен

У тех, которые на то осуждены,

Чтоб истине твоей не обуять цены,

Они рекут, плетя из лавр тебе корону,

Что мало для тебя быть другом Аполлону,

И мня, что требует иных титл едкий ум,