Фонарики желаний

«Мы оба нервничаем, дружище!» – не могу не подумать я.

Я по-прежнему стою неподвижно, как дурочка. Кажется, что уже прошёл целый час с тех пор, как Кай сказал «Привет».

Он первым нарушает тишину.

– У тебя всё хорошо?

Я умудряюсь кивнуть.

Возможно, для того чтобы разрушить неловкую атмосферу, Кай показывает на фонарик, который я уже скрываю за спиной только наполовину.

– Мы что, сегодня загадываем желание?

– Э-э, вот.

Я протягиваю ему фонарик, но потом отдёргиваю руку.

– Нет, подожди, э-э-э…

Кай таращится на меня – явно не так, словно я его солнце, луна и звёзды. Скорее, словно я чёрная дыра, в которую уходят умирать все социальные нормы.

Я делаю глубокий вдох. А потом…

– Кай, ты мой человек. К которому я обращаюсь с самыми большими и самыми малыми тревогами, с которым я чувствую себя… собой. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Ха-ха, шучу. Эти слова я долго репетировала про себя. Но вот что решило сорваться с языка вместо них:

– Кай, ты… человек.

Боже, Лия́. Мне хочется кинуться в реку. Да, это точно не романтическая комедия.

Кай смеётся.

– Рад слышать. Спасибо, что напомнила.

Я качаю головой.

– Я имела в виду… ты…

Он Кай. Кай. Как я могу описать это чем-то настолько примитивным, как слова? Это невозможно. Дело даже не в том, что он знает историю моей жизни, меня и мои самые жуткие и мрачные тайны (например, я ненавижу зелёный лук – в нашей общине это просто святотатство!). Дело в нём. В том, как он забирает этот самый лук из моей тарелки и мне не приходится об этом просить. В том, что блокнот с апельсинами – это самый идеальный подарок, который я когда-либо получала. В том, что он прощает меня, когда я говорю то, чего не хотела говорить. В том, что он всегда ставит меня на первое место – даже когда меня на него рвёт или у него самого какие-то проблемы.

И я выпаливаю, не в силах сдержаться:

– Кай, ты мне так нравишься.

Я всё ещё держу в руке фонарик и снова протягиваю ему. На этот раз я не отдёргиваю руку, и он его забирает.

– Я хочу быть с тобой. Ну, с тобой.

Лицо Кая непроницаемо. Словно он меня и не слушал. Или, может быть, не понял.

Я осторожно разворачиваю фонарик в его руке. Он читает три буквы, которые я на нём написала, большие, заглавные, потому что я либо суперскрытная, либо вообще ничего не скрываю: КАЙ.

Он молчит пять… шесть… миллион секунд.

Меня охватывают сомнения, и я тараторю:

– Но если ты не заинтересован, я не хочу, чтобы это сказалось на нашей дружбе…

– Конечно, я заинтересован, Лия́. Я этого всегда хотел. Я просто… в шоке. Я желал этого каждый раз, когда запускал фонарики, уже и со счёта сбился, – до тех пор, пока не решил, что ты не хочешь быть со мной.

Теперь моя очередь быть шокированной.

– С чего ты так решил?

– Потому что ты ничего не сказала, когда я пригласил тебя на свидание.

О чём он?

– Что?!

– Лия́, я пригласил тебя на свидание, и тут тебя на меня вырвало.

Я качаю головой. Качаю, качаю и качаю. Не может быть. Просто… невозможно.

– Меня вырвало, потому что я так сильно смеялась над твоей шуткой, что мне шарик из бабл-чая попал в нос.

Теперь и он качает головой.

– Не может быть… Я думал, возможно… Но тогда это значит…

Я смеюсь. Не могу сдержаться. Такая глупая нелепость – и без всякой на то причины.

– Я даже не слышала, что ты позвал меня на свидание, – говорю я, когда наконец перестаю смеяться. Как я умудрилась пропустить мимо ушей что-то настолько грандиозное?

– Господи Иисусе. – Кай смотрит куда-то в землю, потом поднимает голову и встречается со мной взглядом. – Ты сейчас серьёзно?

Мы и так уже ждали слишком долго, так что я забираю фонарик у него из рук и переворачиваю другой стороной. До этого я боялась произносить эти слова вслух, но сейчас уже не боюсь – и озвучиваю то, что он читает.

– Ты пойдёшь со мной на свидание?

– Боже, Лия́, конечно, пойду!

Кай подхватывает меня руками и кружит в воздухе, сминая бумажный фонарик о мою спину.

Я теряю голову – естественно, в переносном смысле – и одновременно жалею, что моя (не-потерянная) голова сейчас уткнулась в его плечо и я не вижу, как на его руках вздуваются вены.

Он ставит меня на землю и игриво улыбается.

– То есть, когда ты однажды сказала, что парни, которые умеют печь, – это «секси»…

Я смеюсь.

– Поверить не могу, что ты об этом помнишь.

Между нами пробегает разряд.

Потом он наклоняется, берёт торчащую из моего рюкзака зажигалку и щёлкает ею.

– Надо запустить этот фонарик.

Как ему удаётся всегда идеально знать, что дальше сказать или сделать? Мне так стыдно из-за того, что я в этом его полная противоположность. Но на этот раз прежняя ошибка подходит просто идеально.

– Звучит крупер.

Он смеётся так громко, что случайно гасит пламя.

Мы вместе зажигаем фонарик. Мы делали это уже очень много раз, но это ещё никогда не чувствовалось так. Магия теперь не вокруг меня во вселенной, а прямо здесь, рядом со мной, дыхание смешивается с моим, улыбка согревает меня изнутри.

Мы берёмся за основание фонарика и держим его на уровне глаз. Огонёк, пляшущий внутри, кажется воплощением моих чувств к нему. Мне хочется пуститься в пляс вместе с ним.