Фонд последней надежды

Олег проснулся ровно в два ночи на полу стариковского номера (Ростислав Андреевич уступил ему пододеяльник и свой походный плед). То, что было именно два, он понял, случайно мазнув взглядом по светящемуся циферблату часов.

Но это всё было не главное. Главным было то, что Олег не мог дышать.

Когда он был маленьким мальчиком, кто-то в детском саду рассказал ему глупый анекдот: шёл по лесу ёжик, шёл-шёл, а потом забыл, как дышать, и умер.

Олег одной рукой схватился за горло, другой дёрнул стариково одеяло, свисающее с кровати… Ростислав во сне нежно шлёпнул губами и перевернулся на другой бок.

…Перед глазами вспыхнули две ракетницы… Невыносимая боль ввинчивалась в уши, вбивала рёбра в лёгкие, выдавливала глазные яблоки… Ма… Ма…

Олег извернулся, забился на полу, как рыбина…

Проснулся старик, испуганно заблеял, невраз вскочил. Находчиво плеснул Олегу в лицо водой из стакана с протезами. Аккуратно слепленные дойчланд-челюсти покатились под кровать.

А-а… Клапаны открылись, и долгожданный воздух раскалённым ножом пронзил дыхательные пути.

Олег кашлял, кашлял, кашлял…

– Ш-што… Што такое… – прошамкал Ростислав, дрожащими руками надевая очки.

– Не знаю… – прохрипел Олег, – Что-то с горлом…

Пока старик, по-кошачьи зевая и распространяя вокруг себя удушливые волны валерианового аромата, вновь укладывался опять, Олег долго пил воду в ванной, потом просто сидел на бортике, время от времени поглядывая в зеркало.

Всё было в порядке.

Наверное, мышечный спазм.

Чепуха.

Он вернулся в комнату, снова лёг.

Вдруг в тишине коридора раздались чьи-то неспешные шаги.

Сердечный ритм дал перебои.

Постоялец какой-нибудь возвращается. Только и всего.

Сердце захлебнулось. Паника залила уши. Олег вцепился скрюченными пальцами в пододеяльник, замер, вслушиваясь.

Шаги приблизились. Пауза (сердце нервно вякнуло трижды). Тихий стук.

Материя пододеяльника тревожно трещит. Горячий пузырь раздувается в груди.

Мама!!

Но это…

Это же в соседнюю дверь!

Волна облегчения. Мышцы расслабляются. Паника отступает. Пододеяльник в безопасности.

Кажется, я обмочился.

Тьфу ты…

В ту же секунду он слышит из коридора:

– Олег! Ты здесь?

И почти сразу – хлопанье двери проклятого четвёртого номера.