Фонд последней надежды

Мрак сгустился над столом, и даже ёлочка вроде бы потускнела. Аромат хвойной смолы, растопленной свечками, стал слабеть. Никто не чавкал мандаринами, не булькал лимонадом, даже сигареты были затушены в чайных блюдцах.

Алия№ 1 бодро ударила по струнам, перебивая общую гнетущую атмосферу, и пролаяла пару куплетов по-немецки на мотив «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Коллеги загомонили, снова принялись за чёрствые бутерброды и шампанское, со всех сторон послышался весёлый смех.

И уже скоро все слушали путаную байку рыжего диджея Саши о том, как он, учась в Питере на инженера, видел как-то раз в старой коммуналке, где зависал с какой-то местной рок-группой, безголового солдата в истлевшем петровском мундире. Солдат, широко разведя в стороны обугленные руки, бродил меж спящими участниками вечеринки (дело происходило ранним утром), тихонько выл и, видно, голову свою искал.

– Гоголь ты мой, – прокомментировала рассказ пьяненькая Юлька Меделяйте и с чувством расцеловала бой-френда.

Без паузы выступил Николай-улы, поведав про подвиги его собственного деда, семиреченского казака, который отличился под началом генерала Скобелева в битве с кровожадными кокандцами. К чему было рассказано это занудство, никто так и не понял, но Идрисовна, стрельнув глазками в бедного Еркенчика, кокетливо предложила сыграть в «казаков-разбойников».

Тут все вразнобой начали болтать о казачьих кладах, о купеческих послереволюционных захоронках, наконец, о скифских курганах, в которых воины-кшатрии, веками патрулировавшие Великий Шелковый Путь, заботливо сберегли сокровища своих предков-атлантов с затонувшего в невообразимой пучине веков континента Му… Камилла Джакоповна почему-то сильно на это обиделась и дала звонкую пощёчину подвернувшемуся Амбцибовицкому.

Дискуссия о происхождении атлантов свернула на проторенный путь телег об инопланетянах, якобы, до сих пор посещающих Землю в поисках древних кладов – наследия погибшей Атлантиды. Олег зевнул и взглянул на Асю: она, вцепившись побелевшими пальцами в край стола, жадно слушала всю эту ахинею. С кончиков пушистых волос золотом стекали рыжие блики свечей.

Общество на глазах распадалось на парочки. Мойдодыр спал во главе стола, поддерживаемый с одного бока верным Артёмом, с другого – невозмутимой Корнелией. Гитара Алии№ 1 выдавала то «Вагончик тронется…», то «Гёрлз», то побитые молью хиты Сердючки. Гамаюныч щедро угощал желающих коктейлем «Деревянный мальчик»: одна часть водки, одна коньяку, одна – лимонада «Буратино». Пипл, размахивая бенгальскими огнями, потянулся на танцпол. Оставшиеся развлекались бородатыми анекдотами.

«Пора», – решил Олег. Он встал, потянул за собой Асю – вроде бы потанцевать. И решительно увёл.

Номер-люкс для новобрачных, лишённый электрического освещения, выглядел потрясающе. В тёмных углах попряталась вся неромантическая часть обстановки. Могучая кровать, торжественно высившаяся посреди комнаты, покрытая нежным румянцем плюшевого покрывала, намекала на сладость неземных наслаждений и, поистине, королевского размаха адюльтер. Заоконный снежный пейзаж время от времени оживлялся чехардой китайских крутящихся петард, взлетающих высоко в поднебесье, и роскошными фонтанами фейерверков.

Ася поставила блюдце со свечой на стол, трусливо забралась с ногами в кресло.

Пока они с Олегом, ёжась от сквозняков, шли по коридорам и лестницам «Еуежая», асин здравый смысл будто бы потерялся за одним из поворотов.

Почему он опять молчит? Может, он уже жалеет обо всём? В конце концов, это был просто момент… Ну, как в кино. Вроде как герой спасает девушку. А она повесилась ему на шею, дура. Что он подумал? Стыд какой… Боже мой, ну что же ты молчишь, обними меня скорее, я уже не могу думать эти ужасные мысли…

Ася с надеждой взглянула на него. Он подошёл, наклонился, вынул её из кресла и отнёс на кровать.