Фонд последней надежды

Когда она проснулась тем утром, Олега рядом не было. Кто-то сказал ей (кажется, Гамаюныч), что Коршунов уехал с бывшими коллегами – что-то у них там на полигоне случилось. Гулька с Майрой звали её покататься на санках, но она не пошла, отговорившись мигренью. Сидела в номере, бессмысленно рассматривала разворошённую постель, курила. Перед самым отъездом решила всё же прибраться. На желтоватой простыне темнели три смазанных капельки крови. В грудь толкнула болезненная волна.

В автобусе ехала, кажется, вместе с Гулькой. Это она уже неважно помнила. А вот от Фонда её провожал Жорка Непомнящий, на такси отвёз, спасибо ему. Расспросами не доставал. Уже вовсю полыхала голова, знобило. Дверь долго не открывали. Наконец, когда она полезла в потроха к своим крокодилам за ключом, дверной замок щёлкнул. На пороге стояла девочка… Нет… Мальчик? Какое-то существо в огромной пляжной шляпе Веры Ивановны с лентами и виноградными кистями на полях. В асином сарафане с оборванными бретельками. В мужских носках и гигантских солдатских ботинках. Лицо существа было вымазано косметикой, на щеке сидела мушка-злодейка.

– Чё потеряла, па-адруга?

– А-а… Вы кто? – «Может, дверью ошиблась?» – мелькнула абсурдная мысль. – Это какая квартира?

– А хрен его знает… – существо отвернулось и протяжно крикнуло в коридор: – Вла-адик! Тут пришла какая-то… У нас квартира номер какой?

Через минуту в проёме нарисовался пьяный Влад:

– А, это ты?

Ася вошла. Даже сквозь потёкший уже нос шибануло разгульным смогом. Существо, маячившее в дверях кухни, передёрнуло голыми костистыми плечиками, скучно оглядывая Асю с ног до головы.

– Т-ты… К себе иди, – угрюмо сказал Влад, рывками поправляя у зеркала воротничок рубашки.

Она покорно пошла в свою комнату. Всё плыло перед глазами, двоилось, троилось, рябило, как чёртов весёленький ситчик из анекдота… а может, это шторы такие весёленькие были… да, точно, в тёткином доме… В мелкую рябушку – красную с зелёным… и жёлтеньким…

Ася выпила парацетамол, укуталась в плед и отключилась.