Фонд последней надежды

Иванова пришлось выгуливать самому. Коллегам в глаза было стыдно смотреть, не то что просить о чём-то. Догадался повести московского гостя в навороченный клуб, там были столы для «русского» бильярда.

Весь вечер Алексей Давыдович толковал о своём недавнем увлечении – славянской гимнастике, по ходу выжрал пузырь «Путинки» в одиночку, в ресторане принципиально заказал щи да кашу. Им бы с Зубром партию основать. Близнецы-космобратья.

– Здрав буди, друже! – опрокинув очередную стопку, гаркнул Иванов, распаренная лысина его, инкрустированная бисеринками пота, медленно плавала над зелёным сукном. – «Своячка» в середину!

Олег криво улыбнулся. Ага… А «чужого» – в угол.

– Гимнастика, а по-нашему, по-русски, здрава, – гулко вещал Иванов, – зиждется на учении о четырёх элементах, или – сводах, это если по-нашему…

– …По-русски, – процедил Олег, в очередной раз промахиваясь и от этого ещё больше зверея.

– По-русски, друже, по-русски! Свод Велеса, да Свод Перуна, да Свод Хорса, да Свод Стрибога. – Иванов поднял испачканный мелом указательный палец. – Да пятый – Свод Макоши, коий восстанавливает Родовую Силу, придаёт Ведогону подвижность, текучесть и упругость!

«Интересно, Ведогон – это то, что я подумал? Как же бесит эта идиотская манера говорить. И никто ведь не подскажет по-старославянски…»

Продув в трёх партиях, Олег отвёз Алексея Давыдовича в отель. Московский профи резвился всю дорогу, шаловливым басом намекая на «девок красных, собою лепых, губами червлёных, бровьми союзных». В гостинице Олег подозвал портье и оставил парочку на второй минуте оживлённого торга.

Да, надо бы к старикану зайти. Извиниться. А впрочем, за что особенно извиняться? За тот бред, который он излагал? Нет уж, увольте. К тому же старикан, пусть и милый, но такой говорливый. А Олегу сейчас вовсе не хотелось длинных бесед по душам. Хотелось принять ванну – смыть с себя все сегодняшние неприятности, выпить чего-нибудь крепкого (только не водки!), подумать…

Домой не поеду, решил Олег.

Он отправился в штабной номер, кое-как разделся, бухнулся в постель и уснул. Как в свежевырытую могилу провалился.

Среди ночи резко проснулся – в дверь постучали.

Тихо. Размеренно.

Вот!

Опять!!

Тук-тук.

Олег замер, вцепившись в одеяло. Сердце бухало, больно ударяя в грудную клетку. Что за?!.. Что это… Что это со мной?

Так с ним было в детстве. Но тогда рядом были мама с папой, можно было забраться к ним в постель, поплакать вволю, получить свою порцию поцелуев и утешений, забыться снова, забыться, а потом – забыть, забыть на всю оставшуюся жизнь…

А теперь? В чью теперь постель забираться?!