Фонд последней надежды

Трясясь от ярости, Олег шагал к балкону, на ходу доставая из кармана пачку сигарет. Ну, спасибо, Маша. Удружила. Нет, чтобы самому тренера найти. Возьми да ляпни в телефонном разговоре, что нужен спец по фандрайзингу. А Машка говорит – знаю такого, самый модный теперь в Москве, прелесть что, звони ему, Олли, скорей, а то у него очередь на полгода вперед, а я от своей подружки знаю, что у него сейчас временный простой в связи с этим дурацким гриппом…

Олег так злился и потому, что чувствовал перед Машкой вину за ужасные Мальдивские каникулы. Ну и послушался. И что вышло? Нет, какой выдающийся урод! А мне с ним ещё вечером вожжаться. Может, Гамаюныча к нему прикомандировать? А вдруг этот хмырь про хохлов шнягу запустит – да по-нашему, да по-русски? Тараска – слизняк, конечно, но по пьяни может и подраться… Расхлёбывай потом. Кого же попросить?

Он собирался ступить на балкон, когда услышал ясный асин голос. И замер в полушаге.

– Ничего мне не светит, Гулька… Пропала я.

– Брось, Аська, – просопела в ответ Гуля Карапетова. – Где мухи, где котлеты? Вы же взрослые люди! Ты баба, он мужик, вот и порешайте вопрос – по-взрослому. Ну скажи ему сама…

– Да ты что… Я дышать не могу, когда он на меня смотрит. Он ведь такой… Классный, талантливый, умный. А я? Прислуга за всё: чай завари, подвал разбери, папки отнеси…

– Усложняешь ты, Насырова. Вечно с тобой так, заведёшь эту песню про любовь… Нет, чтобы сказать – ну хоть разик! – ой, Гулька, так вчера натрахалась, аж спина болит. Проще надо быть. Чего страдать-то годами?

– Наверное, ты права… Докуривай давай, а то холодно.

Неужели?! Неужели она так горюет из-за этого жалкого хмыря, своего муженька-импотента?! Нет, понятно, великий писатель, любовь всей её жизни… А я как же? Голос разума без промедления ответил: «Вот и молодец, что ничего не спросил, не стал позориться. Хорош бы ты был. Вон, уже получил коралловой веткой в лоб».

Рыженькая моя… Выходит, ты и не моя вовсе.

Коршунов опустил ногу, сунул зачем-то в карман изломанную сигарету и смешался с толпой ажитированных промежуточным застольем библиотекарш.

Глава 23. ЖЖ. Записки записного краеведа. Все еще 7 января

«…До обеда я не выходил из своего нумера. Не пошёл ни на какие библиотечные семинары, хотя Асенька, голубица, звала меня, даже звонила, напоминала. Пытался собирать чемодан и бросил… Взялся составлять список сувениров, которые необходимо купить своим, но поймал себя на том, что рисую чёртиков поверх слов… Прилёг на кровать и горько задумался.

Не скрою, рассказав всё Олегу Юрьевичу вчера, я испытал в первую секунду колоссальное облегчение. Захотел, старый дурак, переложить груз ответственности на чужие плечи, к тому же молодые и атлетические. А он… Посмеялся. Интеллигентно, конечно, с экивоками… Но посмеялся. Да и чего я, собственно, хотел? Согласитесь, трудно было ожидать от молодого человека чего-либо иного, кроме как пожелания не есть на ночь сырых помидоров и поскорее обратиться к психиатру…

Вот Ася – та, я уверен, даже не улыбнулась бы. Но… Я не мог ей рассказать. Она – слабая женщина, да и чем она могла бы мне помочь? По моим наблюдениям, отношения у них с шефом сейчас не в лучшей стадии. Подставлять её под удар? Немыслимо!

Будучи скептиком до мозга костей, я в очередной раз мысленно выступил в роли адвоката дьявола: попытался подвести к этой истории некие вполне жизненные объяснения, держась сугубо в рамках здравого смысла.