Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

В архиве сохранились документы («реэстры») служителей, назначаемых на разные должности и исполнявших разные работы по дому. Стиль жизни вельможи того времени иллюстрирует, например, такая картина быта. В августе 1801 г. граф Н. П. Шереметев отправился в Москву, поскольку предстояло коронование на царство Александра I. В домовом архиве сохранилось несколько дел, которые дают возможность представить себе, как готовилось это путешествие. Для поездки велено было сформировать две свиты в четыре обоза, в поездку с графом назначено 62 служителя разных рангов и определены лошади для поездки. В первую свиту вошли карета в 8 лошадей для графа и Якова Петровича Реметева, их сопровождали Иван Якимов и Иван Чистой, кучер Гордей Щуков и лакеи Иван Балашов и Михаил Решеткин. В коляске на 4 лошади ехали правитель Канцелярии Д. Г. Малимонов, была фура под спальню в 4 лошади в сопровождении Алексея Чубарова и Григория Кохановского, еще коляска в 4 лошади с парикмахером Руссо и поваром Горном, еще кибитка под спальню, кибитка под кухню и кибитка под должности со служителями Петром Соловьевым, Иваном Прихудайловым и гусаром Григорием Дубовым. Всего в этой свите было 32 лошади. Вторая свита — женская. В карете на 8 лошадей ехали Прасковья Ивановна, Маргарита Петровна, Татьяна Васильевна, Танюша маленькая (Татьяна Орлова). Карету сопровождали коляска под спальню, кибитка под кухню — а всего 25 лошадей[353]. Во главе всех «людей» находился управитель Никита Сворочаев.

Возникает вопрос: как эти многочисленные служители размещались в усадьбе? В северной ее части (в стороне Невы) на рубеже XVIII–XIX вв. существовало около десятка двухэтажных и одноэтажных, с деревянной надстройкой, флигелей разного назначения. Некоторые в описи значатся как лакейский, канцелярский, кухонный, манеж, другие собственных названий не имели. Во всех них жили служители. В зависимости от места в крепостной иерархии и числа членов семьи они жили или по нескольку человек в комнате, иногда имели отдельное жилье в одну или более комнат.

Например, истопников в 1803 г. числилось 13 человек, им предписано сшить специальные камзолы[354]. В графской конюшне содержалось в то время более 80 лошадей: «восьмерка разношерстных», «цуг серых» и т. д. Так называемые разъездные лошади использовались для разных нужд, в том числе и служителями. Так, кухмистер Горн имел право пользоваться двумя лошадьми, правитель канцелярии Малимонов также двумя и т. д.[355] В числе служителей состояли те, кто обеспечивал должное состояние конюшни и экипажей. В начале XIX в. при Фонтанном доме содержалось пять коров, при которых состояли несколько женщин. Некоторые служители жили при Фонтанном доме без семьи. Об этом свидетельствует такое, например, повеление графа Николая Петровича от 19 июля 1798 г.: «Метрдотель Терехов и находящийся при Конторе моей Григорий Горшков по просьбе их уволены от меня в Москву для свидания с женами их на один месяц»[356].

За соблюдением порядка на территории усадьбы днем и ночью следили дозорные, в штат входили также привратники. За состояние сада отвечали садовник и садовый ученик при нем. Все они получали жалованье, но, скорее всего, не все жили на территории усадьбы, в силу большого их числа.

На содержание крепостных дворовых людей (одежда, питание, лечение, жалованье, подарки и т. д.) по штату 1803 г. полагалось чуть больше 35 тыс. руб. и сверх штата еще около 9,5 тыс., не считая пенсий и платы за учебу своих крепостных[357]. Выше говорилось, что в Академии художеств обучались брат Прасковьи Ивановны Иван Ковалевский (так писалась его фамилия) и Михаил Черкасов, за каждого надо было платить по 200 руб. в год. Сапожному делу учился сын конюшенного служителя Антон Шорин, за пять лет его обучения уплачено 200 руб. Трое дворовых, в том числе Иван Жарков, учились поваренному делу (платили по 100 руб. в год за каждого), трое — кондитерскому делу (по 125 руб. в год за каждого)[358]. Из Москвы по приказанию графа прислали «для обучения починивать кружевные манжеты» девушку Прасковью Ямпольскую (Янпольскую), определив ей «хлебную дачу и жалованье 6 рублей и на платье 10 рублей»[359].