Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история

Как ни странно, долгое время Сертис даже близко не видел гоночного автомобиля, пока однажды у него не появилась возможность прокатиться на спорткаре по трассе «Гудвуд» в Англии. Уже через полгода он выступил на Lotus в своей первой гонке «Формулы-1». На своем третьем Гран-при, в Португалии, он взял поул[20]. Пресса не скупилась на восторженные отзывы: Сертис показывал беспрецедентный, поистине сверхъестественный талант в езде и на четырех колесах.

– Он будто бы вообще не знает, что такое страх, – заявил менеджер команды Vanwall Дэвид Йорк, который оценивал тестовый заезд Сертиса. – В то же время его нельзя назвать безрассудным.

Сердце Сертиса уже принадлежало Италии. Когда он присоединился к команде Ferrari перед сезоном 1963 г., некоторые из гонщиков приняли его в штыки. Опыта автогонок у него почти не было, но он оказался так быстр, что, сам того не желая, задевал самолюбие коллег. Сертис был суровым парнем из рабочего класса с голубыми, как лед, глазами и вспыльчивым характером и этим не вписывался в портрет типичного пилота Ferrari. Не имея за спиной богатого папаши, он стал первым представителем нового поколения «рассерженных молодых людей» среди гонщиков[21].

Сертис триумфально дебютировал с командой Ferrari в «12 часах Себринга» 1963 г. Журнал Car and Driver так отозвался об этой победе: «Ну и ну! Если бы Хорейшо Элджер[22] только мог видеть, что Джон Сертис выделывает на Ferrari». Контракт особых денег не приносил – фиксированный гонорар плюс процент от призовых, – но на жизнь в Италии с ее слабой лирой заработанных денег вполне хватало.

Феррари продал Сертису с хорошей скидкой серую 330 GT, куда как раз помещалось его гоночное снаряжение и багаж. Жил Сертис в отеле Reale, в баре которого до сих пор обитал призрак Майка Хоторна, проводившего здесь перед гибелью все ночи напролет в компании вишневого бренди и сигарет Senior Service. День проживания обходился в 2000 лир, то есть чуть больше одного британского фунта. В местном ресторане Tucano Сертис мог на сумму эквивалентную 50 пенсам уставить традиционными моденскими блюдами весь стол. Вместе со своей женой Пэт, которая с секундомером в руках отсчитывала на состязаниях круги, он путешествовал по миру, от Монте-Карло до Флориды и ЮАР.

В отличие от Фила Хилла у него с самого начала сложились прекрасные отношения с Энцо Феррари. Их часто видели вместе обедающими в городе и коротающими послеобеденные часы в беседах о гонках. Приглашение в команду англичанина было экспериментом: Сертис должен был попытаться стать первым человеком, выигравшим чемпионаты мира и на двух, и на четырех колесах. Он принял этот вызов, и болельщики как зачарованные следили за ним.

…

Осенью 1963 г., ближе к концу своего первого сезона с Ferrari, Сертис вновь оказался в Америке. На новом прототипе, специально построенном для «Ле-Мана», он выступил на автодромах «Моспорт» в Канаде и «Риверсайд» в Калифорнии. В Италию он вернулся, уже имея представление о ситуации, сложившейся за океаном. В США бурно расцвела индустрия спорткаров. Независимые и талантливые молодые инженеры конструировали экспериментальные легкие автомобили в европейском стиле, но с американской фишкой под капотом в виде большого двигателя. Это были люди вроде Кэрролла Шелби с его Cobra и техасца Джима Холла, создателя Chaparral.

– Мы не сможем конкурировать с большими моторами, которые ставят в Америке, – предупредил Сертис Феррари по приезде.

Он также выразил опасения насчет того, что команда развивается недостаточно быстро. Еще совсем недавно Италия была центром инноваций. Легендарные автомобильные марки – Ferrari, Maserati и Lancia – состязались друг с другом, заодно перенимая все лучшее. Но на фоне шаткой лиры и крови, захлестнувшей гоночные треки, все команды, кроме Ferrari, прекратили существование. Лучшие инженерные идеи теперь исходили от амбициозных молодых команд из Англии. К тому же никто не мог предугадать, какую угрозу несут с собой большие американские двигатели.

В Италии остался только Феррари, но он был уже стариком и работать предпочитал тоже по старинке. Сертис предвидел, что в недалеком будущем надвигавшаяся конкурентная волна из металла и скорости отбросит Ferrari в сторону.

– Понимаете, мы здесь как в пустыне, – сказал Сертис Феррари. Помолчал и добавил: – Одни-одинешеньки.

Срочно требовались инновации. Думать тоже требовалось быстро, адекватно реагируя на меняющийся мир. Выбор был прост: обновиться или исчезнуть.

…

Как-то ранней весной 1964 г. шофер отвез Феррари на автодром Модены, где начали испытывать новый прототип для «Ле-Мана». Когда Fiat подъехал к парковке, Феррари заметил небольшую толпу, собравшуюся у боксов. Выйдя, он услышал доносившееся оттуда низкое рычание 12-цилиндрового мотора. Феррари прошел в бокс и стал наблюдать, как Сертис нарезает круги.