Форель a la нежность (сборник)

Под флагом сидел крестьянской выправки солдат. Магнитогорыч возбудил в нем недовольство, и он, сурово насупившись, спросил про мандат.

– Я по делу революции.

– Жди! – бросил солдат и пошел внутрь.

Магнитогорыч простоял три минуты, отсутственно размышляя. Дверь открылась, и тот же солдат поманил его пальцем.

Посетитель зашел в темный коридор.

– Вон тама третья дверь слева – отхожее место, а потом в пятую…

– А зачем мне отхожее?!

– Положено! Чтоб от испугу атмосферу не изгадил в кабинете.

Магнитогорыч, минуя отхожее, зашел в пятую.

– Здравствуйте! – почти выкрикнул он, не глядя никуда, а только себе под ноги…

– Кому как… – покачивая головой, ответил сидевший за столом человек в пенсне и сером костюме. – Вы по какому вопросу?

– У меня изложено… – дрожащим голосом сообщил Магнитогорыч, вытаскивая из кармана кусок сала, завернутый в исписанную бумагу.

Хозяин кабинета с неприязнью взглянул на засаленный кусок бумаги, который Магнитогорыч, освободив от сала, протягивал ему. В конце концов он схватил бумагу двумя пальцами и поднес к глазам. Губы его зашевелились, глаза прищурились за стеклами пенсне. Он читал.

– Так! – Голова оторвалась от бумаги. – Какое у вас образование?

– Пролетарское! – испуганно ответил Магнитогорыч.

– Плохо пишете, – медленно, словно размышляя вслух, говорил хозяин кабинета, – почерк никуда не годится, никакой образности, язык корявый… Вы что-нибудь читаете?

Магнитогорыч растерялся и не знал, как ответить.

– Молчите?! Задатки у вас есть, но не хватает образования… А впрочем, направлю я вас кой-куда, пусть на вас более серьезные люди посмотрят…

Магнитогорыч получил листок с адресом и вышел из кабинета.

Солдат, провожая Магнитогорыча, повел носом и освидетельствовал: никак чистый запах, ан и в отхожем не был…

7

Дворник Феодор поднялся на второй этаж и постучал в квартиру под третьим номером.

– Кто там? – зазвенел женский голос.

– Вечер добрый, дворник я ваш…

Дверь открылась, и женщина лет тридцати с мелочью и с ослепительной улыбкой на напудренном лице пригласила войти.

– Я к вам по делу… – Феодор замялся в прихожей.

– А мне, чай, все равно. У вас, мужчин, все дела одинаковы… – игриво отвечала она.

– Дело-то в клопах, – уже потише добавил дворник. – А я, извиняйте, как вас по батюшке, и не знаю.

– Апологетта Аристарховна, но не надо так длинно, а то мы с вами и поговорить ни о чем не успеем. Зовите меня Полей.

– Так вот, кажись, из вашей квартиры вниз клопы бегут…

– А чай пить будете? – не слушая гостя, спросила хозяйка.

– Чай?! Добро, выпью… Так вот, клопы эти, что от вас бягут, дюже злые. Чего они такие?!

– Вы все о том же?! Клопы?! Да откуда я знаю, отчего они злые или отчего добрые?! У них своя жизнь, у нас, людей, своя. Давайте жить как люди, а не как клопы!

– Давайте… – нерешительно согласился Феодор. – Но вот клопы эти мою собаку Мусю замучали. Она за неделю на три фунта похудела…

– Ну не будьте же вы таким занудою, Федя! Вы же согласились жить по-людски, а не так, как клопы живут! Вот идите в ту комнату, там спальня. Располагайтесь, раздеться можете, а я пока чай заварю.

Феодор с широко раскрытыми глазами удалился в полутемную спальню и выглянул из окна вниз. Окно выходило прямо на Низкопоклонный. Внизу виднелась какая-то фигурка, прищуренно переводившая взгляд с одного окна на другое.

– У-у, гнус гнилостный! – вырвалось у Феодора, когда он узнал в фигуре жильца квартиры № 5 Ивана Магнитогорыча. – И че это он высматривает да вынюхивает, гнида хвостатая?..

– Что вы там, молитесь? – донесся с кухни голос Поли.

Феодор резко оглянулся, еще раз с недовольством бросил взгляд в Магнитогорыча, отошел от окна и, сбросив пиджак, уселся на стул у трюмо.

– А вот и чаек… – Апологетта зашла в спальню с подносом в руках. – Вы видите, до чего дошло! Мужчины, вместо того чтобы продолжать род и нести радость в обоюдную жизнь, занимаются оплодотворением бесплодных политических идей и планов. Это же сплошное массовое извращение понятия жизни! Вот вы читали сочинения господина Арцыбашева?

– Не… – тихо ответил Феодор, оставив рот приоткрытым для продолжения беседы.

– А Пантелеймона Романова?

– Псалтырь я читал и еще пару книг…

– Ну вот, вы не знаете, может, оттого у вас и сохранился пристойный вид и правильное понятие. А то ведь как чума: мужчины – в революцию, женщины – и того хуже… За маузер отдаются, и без всякой страсти, а так, ради революции…

– Да-а-а-а, да-а-а, – говорил Феодор, попивая чай и поглядывая на высокую грудь, рвущуюся из восточного халата.

8

– Так вас сюда направил товарищ Кращекин?! – удивленно и отчасти радостно воскликнул толстенький человек с родимым пятном на носу, читая бумажку, полученную из рук Магнитогорыча. Сам Магнитогорыч сидел тут же, по другую сторону стола. Довольный вид толстенького человека не внушал никаких опасений за свое, а также и всенародное будущее.

– Как вас зовут?

– Трябин Иван Магнитогорыч.

– Рост?

– Средний, – быстро и четко ответил посетитель.

Толстенький улыбнулся.