Форель a la нежность (сборник)

Дверь открылась, и женщина лет тридцати с мелочью и с ослепительной улыбкой на напудренном лице пригласила войти.

– Я к вам по делу… – Феодор замялся в прихожей.

– А мне, чай, все равно. У вас, мужчин, все дела одинаковы… – игриво отвечала она.

– Дело-то в клопах, – уже потише добавил дворник. – А я, извиняйте, как вас по батюшке, и не знаю.

– Апологетта Аристарховна, но не надо так длинно, а то мы с вами и поговорить ни о чем не успеем. Зовите меня Полей.

– Так вот, кажись, из вашей квартиры вниз клопы бегут…

– А чай пить будете? – не слушая гостя, спросила хозяйка.

– Чай?! Добро, выпью… Так вот, клопы эти, что от вас бягут, дюже злые. Чего они такие?!

– Вы все о том же?! Клопы?! Да откуда я знаю, отчего они злые или отчего добрые?! У них своя жизнь, у нас, людей, своя. Давайте жить как люди, а не как клопы!

– Давайте… – нерешительно согласился Феодор. – Но вот клопы эти мою собаку Мусю замучали. Она за неделю на три фунта похудела…

– Ну не будьте же вы таким занудою, Федя! Вы же согласились жить по-людски, а не так, как клопы живут! Вот идите в ту комнату, там спальня. Располагайтесь, раздеться можете, а я пока чай заварю.

Феодор с широко раскрытыми глазами удалился в полутемную спальню и выглянул из окна вниз. Окно выходило прямо на Низкопоклонный. Внизу виднелась какая-то фигурка, прищуренно переводившая взгляд с одного окна на другое.

– У-у, гнус гнилостный! – вырвалось у Феодора, когда он узнал в фигуре жильца квартиры № 5 Ивана Магнитогорыча. – И че это он высматривает да вынюхивает, гнида хвостатая?..

– Что вы там, молитесь? – донесся с кухни голос Поли.

Феодор резко оглянулся, еще раз с недовольством бросил взгляд в Магнитогорыча, отошел от окна и, сбросив пиджак, уселся на стул у трюмо.

– А вот и чаек… – Апологетта зашла в спальню с подносом в руках. – Вы видите, до чего дошло! Мужчины, вместо того чтобы продолжать род и нести радость в обоюдную жизнь, занимаются оплодотворением бесплодных политических идей и планов. Это же сплошное массовое извращение понятия жизни! Вот вы читали сочинения господина Арцыбашева?

– Не… – тихо ответил Феодор, оставив рот приоткрытым для продолжения беседы.

– А Пантелеймона Романова?

– Псалтырь я читал и еще пару книг…

– Ну вот, вы не знаете, может, оттого у вас и сохранился пристойный вид и правильное понятие. А то ведь как чума: мужчины – в революцию, женщины – и того хуже… За маузер отдаются, и без всякой страсти, а так, ради революции…

– Да-а-а-а, да-а-а, – говорил Феодор, попивая чай и поглядывая на высокую грудь, рвущуюся из восточного халата.

8

– Так вас сюда направил товарищ Кращекин?! – удивленно и отчасти радостно воскликнул толстенький человек с родимым пятном на носу, читая бумажку, полученную из рук Магнитогорыча. Сам Магнитогорыч сидел тут же, по другую сторону стола. Довольный вид толстенького человека не внушал никаких опасений за свое, а также и всенародное будущее.

– Как вас зовут?

– Трябин Иван Магнитогорыч.

– Рост?

– Средний, – быстро и четко ответил посетитель.

Толстенький улыбнулся.

– Реакция у вас отменная. Товарищ Кращекин никогда не ошибается, у него просто гениальный нюх. Значит, хотите применить ваши способности и умения на общее благо?!

– Да. Желаю, – осмелев, Магнитогорыч отвечал так, словно требовал назад деньги.

– Внешность у вас тоже выигрышная, бесхитростная, в глаза не бросается. Но, конечно, многому вам придется научиться, многому… Силы в себе на это чувствуете?

– Да я в себе все что угодно чувствую! – Магнитогорыч чуть было не ударил себя кулаком в грудь.

– Отлично, отлично… – монотонно повторил толстенький с таким видом, будто успокаивал разрезвившегося не в меру пса. – Вот вам в качестве подготовки: выберете кого-нибудь из знакомых или соседей, которые поподозрительней, и постарайтесь войти в доверие так прочно, чтобы узнать все подробности жизни, вплоть до интимных. Будьте естественны, но не перегибайте палку. Больше слушайте и меньше сами говорите! Понятно?

– Да.

– Ну что ж, жду вас через недельку часов в пять-шесть. Не забудьте, разговор наш должен сохраниться в полной тайне, иначе… – Толстенький не договорил, но выражение его глаз в этот момент полностью обрисовало мрачную картину возможных последствий.

Магнитогорыч по-деловому поднялся со стула, протянул руку толстенькому на прощание и вдруг спросил:

– Извините, я уж не знаю, как вас звать-то?

– Зовите меня «дядя Ваня», – улыбнулся толстенький. – Я Чехова очень люблю. А как вас звать, мы решим в следующий раз.

«Дядя Ваня» очень вяло пожал руку Магнитогорычу, что очень того огорчило.

«Не чувствуется у него крепкой революционной хватки…» – размышлял Магиитогорыч по дороге домой.

9

Высокий старик с козлиной бородкой уже пять минут без толку стучал к дворнику. За это время с той стороны двери никакого шума, кроме девятикратного кукования часов, не донеслось. Напоследок старик со злостью двинул по двери ногой в сером ботинке и зашел в квартиру № 2, находившуюся напротив.