Форгс. Портрет из гвоздей

– Да, я лезу не в свое дело. Но тем не менее я не хочу, чтобы вы уж так плохо относились к Роберту. Он недолюбливает вас, но если вдруг с вами случится беда, он не задумываясь прибежит на помощь. После смерти родителей моим домом стал дом Пакенсонов, и я ни на секунду ни разу не подумала, что кто-то из моей новой семьи плохой.

                                     ***

      Данетт Коллинз закрыла дверь в свою комнату и кинула рюкзак в угол. Следом за рюкзаком полетела куртка и ботинки. Сев напротив Эдриана, который, развалившись на кровати, листал ее тетрадь со стихотворениями, Нетти, заплетая взлохмаченные волосы, смотрела на безмятежное лицо парня, слушая, как Моррис читает ее стихи, не в силах сдержать улыбку. Это выглядело чертовски мило. Нетт могла бы вечно любоваться Реем, слушать его неоднозначные комментарии после прочтения стихов. Девушка в сотый раз начала размышлять о том, что именно сподвигло ее изменить свое отношение к Эдриану, ведь он не перестал травить в ее сторону шутки, иногда даже грубо выражаться, называть ее маленькой и наивной. Но сколько Данетт не думала, не могла понять, почему все изменилось, не могла понять собственные чувства, собственные предпочтения.

– Вот, про любовь, – огласил Рей. – Милая Нетти, посмотрела фильм, где взрослые тетенька и дяденька поцеловались? Кгхм…

– Не надо его читать, – попросила девушка, вставая с кресла, чтобы забрать у Эдриана тетрадь. – Дай сюда!

– Не-а! – рассмеялся Рей, пряча тетрадь за спину, спасаясь от Нетт, которая залезла на кровать с целью завладеть своими сочинениями.

– Отдай сейчас же! – потребовала она, нависнув над Моррисом, пытаясь схватить его за руку. – Немедленно!

– Или что? – дразня, спросил Рей, потешаясь над беспомощностью Нетт.

– Да я тебя!.. – возмущенно воскликнула Данетт и сделала очередную попытку вырвать из его рук тетрадь, но опять оплошала, потеряв равновесие и упав на Эдриана. – Отпусти! – воскликнула девушка, ведь Рей не растерялся и прижал ее к себе, затем навис сверху, крепко держа руки Нетти над головой.

– Теперь ты в моей власти, – громким шепотом сказал Моррис. – Но не буду мучить бедную девочку, – смилостивился он, ослабив силу, но, не выпуская Коллинз из объятий.

– Да…ты меня не мучаешь, – неуверенно пролепетала Нетти, оставаясь под телом парня.

– Не надо, – покачал головой Моррис, вкладывая в эту фраза намного больше смысла, чем она обычно несет, и встал с кровати, не глядя на девушку.

      Данетт закрыла глаза, пытаясь вразумиться. Ей было неловко, да как собственно и Эдриану. Девушка села в кресло и, взяв книгу, сделала вид, будто очень увлечена чтением, хотя в мыслях у нее было все, кроме сюжета «Сестры Кэрри». Нетти впала в полное смятение. Даже поднять взор было ей не под силу. Рей это понял, поэтому, положив тетрадь Коллинз на стол, вышел из комнаты, чему Нетт была очень благодарна.

      Оставшись наедине с собой, Данетт смогла отложить ненужную книгу и подумать, хотя бы попытаться разобраться в клубке опасок, недосказанности и страха. Разве таким она представляла свое будущее буквально месяц назад? Будущее, в котором она живет с Моррисом под одной крышей? Если бы кто-нибудь сказал ей об этом раньше, она бы лишь покрутил пальцем у виска. Но ведь теперь это ее настоящее, часть ее жизни. И как к этому относиться? Отдаться невиданному зову и радоваться или, проклиная небесную кару, ненавидеть каждый новый день?

      За окном начал моросить дождь, нагоняя тоску. С каждой минутой на улице становилось все безлюднее, ведь каждый, спеша домой, мечтал, укрывшись теплым пледом, смотреть «Гарри Поттера» или читать «Собор Парижской Богоматери», наслаждаясь слогом Виктора Гюго, совершенно ни о чем не беспокоясь, разве что о завтрашних лужах и грязных ботинках.

Осень. Данетт вообще не любила это время года за то, что оно ущемляет человека, отбирает у него часть свободы. Летом народ волен. Дыша полной грудью, любой имеет право гулять дни и ночи напролет, плавать в бассейне, ходить на пикники, в парки, кататься на велосипеде, ездить в туристические походы, возиться в палисаднике, запускать воздушного змея, любоваться звездным небом, сидя на краю крыши. А зимой или осенью и нос из дома лишний раз не хочется высовывать. Все, что человек делал летом с такой охотой, становится не приятным, а мучительным зимой. Разве это не ущемление?

– Эм… Нетти, твои родители зовут нас на чай. Спросим сейчас? – предложил Рей, заглянув в комнату.

– Уверен, что мы ничего не испортим?– с сомнением спросила девушка, встав с кресла.

– Сейчас или никогда?

– Ну, хорошо. Если что, всю вину я скину на тебя, – улыбнулась Данетт.