Форма реальности. Скрытая геометрия стратегии, информации, общества, биологии и всего остального

Для Робертса крайне важно, что в прошлом суды в явном виде разрешали определенную степень партийных перекосов в разбиении на избирательные округа. Перед судом стоял вопрос, не наступит ли в какой-то момент такая вещь, как чересчур. Большинство в деле Ручо сказали «нет». Если это соответствует конституции, то и переусердствовать – конституционно. Или, точнее, если суд не может установить четкую, согласованную или универсальную грань между допустимым и запрещенным, то суд вообще не может рассматривать этот вопрос. Это правовая версия парадокса кучи, который восходит к Евбулиду, оппоненту Аристотеля. Этот парадокс предлагает определить, сколько зернышек пшеницы нужно, чтобы получилась куча (по-гречески – сорит). Одно зернышко – это не куча, два зернышка – тоже. На самом деле добавление одного зернышка к какому-то количеству зерен, которое нельзя считать кучей, тоже ее не даст: три зерна не куча, четыре зерна не куча и так далее. Рассуждая таким образом, мы приходим к выводу, что такого понятия, как куча зерен пшеницы, не существует, однако кучи пшеницы каким-то образом существуют[670].

Робертс считает, что ситуация с джерримендерингом подобна парадоксу кучи. Он говорит, что любая линия, проведенная между «приемлемым джерримендерингом» и «извините, но это уже чересчур», неизбежно будет субъективной и в итоге окажется сложной и зависящей от конкретного дела (возможно, его устроило бы правило, что 99 зерен не куча, а 100 – уже куча; однако не устроило бы положение, когда пороговая величина зависит от того, имеем мы дело с зернами или с песчинками).

Я понимаю его точку зрения. Но все же продолжаю думать о Неваде. Это единственный из 50 штатов, не требующий связности избирательных округов. Невада ориентирована на демократов, и в ней 21 избирательный округ для выборов в сенат штата. В принципе законодательный орган штата может заполнить три округа полностью республиканцами и сбалансировать состав остальных округов так, чтобы в них было около 60 % демократов. Это практически гарантированно закрепит места в сенате, то есть в верхней палате штата будет супербольшинство 18–3, которое сохранится, даже если штат качнется вправо и выберет губернатора-республиканца. В соответствии с решением по делу Ручо, нет однозначного способа установить, что такой план – это чересчур. Иногда юридическая позиция – даже если она обоснована с точки зрения закона – лишена здравого смысла.

В конце концов, вынесенное большинством решение затрагивает один технический момент: что партийный джерримендеринг – это политический вопрос. Это означает, что даже при нарушении конституции Верховному суду запрещено вмешиваться. При этом то, что результаты джерримендеринга «разумно кажутся нечестными» и фактически «несовместимы с демократическими принципами», не оспаривается; это реальные цитаты из решения суда! И неубедительные протесты составителей, что их карты на самом деле не обеспечивают надежного преимущества на выборах, отклоняются практически без комментариев. Однако, как пишет судья Робертс, сам по себе факт, что нечто нечестно, несовместимо с демократическими принципами и дьявольски эффективно, не означает, что нарушения конституции входят в компетенцию суда. Джерримендеринг воняет, но не настолько сильно, чтобы конституция уловила этот запах.

В этом решении чувствуется какой-то дискомфорт: не только в признании, что джерримендеринг препятствует демократии, но и в четко выраженном желании, чтобы этим вопросом занимался кто-то другой, а не Верховный суд. Возможно, в конституциях штатов найдется что-нибудь, запрещающее джерримендеринг, предполагает Робертс. А если нет, то, может быть, избиратели в заинтересованных штатах устроят протест или изменят систему путем референдума, если живут в штате, где законодательный орган не может немедленно отменить результаты такого голосования. Или, может, что-нибудь предпримет конгресс США?

В моем представлении Робертс ассоциируется с работником завода, уходящим после смены в 17:05 и замечающим, что здание загорелось. Рядышком на стене висит огнетушитель, он может его схватить и устранить возгорание, но тут в его голове проносится куча противоречивых мыслей, ведь на карту поставлен принцип! Уже больше 17 часов, его рабочее время закончилось. В правилах профсоюза четко сказано, что он не может работать без оплаты сверхурочно. Если он потушит огонь, то создаст прецедент: теперь он связан обязательствами каждый раз, когда здание загорится после окончания рабочего дня. Вероятно, рядом есть кто-нибудь, кто работает допоздна и может потушить пожар. В конце концов, есть же пожарная часть – это она обязана тушить пожары! Правда, неизвестно, как быстро они приедут, да и, честно говоря, пожарная часть города обычно не сильно торопится. И тем не менее официально это их работа, а не его.

«МОЖНО СВЕРГНУТЬ ТОЛЬКО В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПОТРЯСЕНИЙ»