Форма воды

Но, стоя на нем, я заметила еще кое-что необычное. Сам его панцирь был живым. Вернее, на нем кишела жизнь. Небольшие кораллы, моллюски, снующие рачки и прочая микроскопическая живность в трещинах его брони. И это только то, что было доступно с первого взгляда. Неожиданно меня захлестнуло чувство восторга и благоговение перед этим существом. Живой оазис жизни. Кто знает, может он сыграл не последнюю роль после массовых вымираний в истории планете, сохранив на себе живую экосистему, давая ей кров, пищу и тепло.

Вдруг я почувствовала, что вода вокруг стала наполняться каким-то непонятным звуком, который становился все сильнее и сильнее. От этого звука хотелось скрыться куда подальше, но существо двигалось прямо к его источнику, который был уже совсем близко. Гул шел от ящиков с ядерным топливом, уже изрядно покрытых донным илом, словно в них были заперты мириады разозленных ос. Существо ползло по дну, заглатывая в свои бессмертные недра ящик за ящиком, один объект за другим исчезал бесследно в недрах его жуткой пасти.

В один момент существо внезапно остановилось.

— Ложись спать, приятель. — шепнула вдруг Русалка и поднялась вверх, увлекая за собой и меня.

Я видела, как возле его головы поднимается густое облако грязи, а затем, существо начало понемногу укорачиваться, зарываясь все глубже и глубже в дно.

Мы парили над ним, наблюдая, пока он полностью не исчез. Когда грязь осела, под нами была идеально ровная поверхность дна. Словно и не было никогда древнего, голодного и такого прекрасного существа.

— Кто-то ещё голодный зовёт на помощь. — вдруг встрепенулась Русалка.

— Ещё один типо такого?

Вместо ответа, я вдруг почувствовала прикосновение и следом твёрдую почву под ногами. Мы с Русалкой стояли посреди какого-то леса. С ночного неба с шумом хлестал проливной дождь. Его было настолько много, что, казалось, еще немного и он вытеснит весь воздух вокруг.

Русалка направилась прямиком в густые заросли деревьев. Мне ничего не оставалось более, чем следовать за ней. В дождливом мрачном ночном лесу мы казались совершенно чужеродными телами. Но вскоре мы натолкнулись на ещё одно чужеродное тело. Промокший насквозь какой-то белый клубочек меха забился под поросший мхом корень дерева. Сначала я подумала, что это что-то неживое, пока до меня не донесся тонкий жалобный писк. На белом клубочке появились две черные точки — глаза.

— Миу… — повторился обессиливший подхриповатый писк, едва различимый свозь шум падающего на листья деревьев дождя.

Я подскочила к бедному созданию. Маленький котенок уместился в моих ладонях. Он был почти невесомым. Казалось, тот ничтожный вес, что я ощущала, был только из-за тяжести его промокшей шерсти. Он совершенно не сопротивлялся.

— Бедняжка. — прошептала я, прижимая едва живое существо к своей груди.

— Нужно вернуть его обратно. — сказала моя спутница. — Идем.

Вскоре сквозь стену дождя и витиеватые заросли деревьев показалась открытая местность. Поначалу я даже обрадовалась. Но радость моя длилась не долго. Мы оказались на асфальтированной дороге, а за ней в низине были разрушенные до основания дома. Зрелище печальное. Лишь кое-где частично виднелись в темноте сохранившиеся стены и хаотично торчащие то тут, то там доски.

— Что здесь произошло? — спросила я Русалку. — Война?

— Нет. — медленно покачала в ответ головой девчонка. — Большая волна разрушила эту деревню.

— Но я тут ни при чем! — вдруг резко вскрикнула она, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Я чувствую, что меня здесь проклинали. Люди… Глупые люди! Я на этой планете еще с тех времен, когда здесь были лишь я и земля. А они появились совсем недавно и проклинают то, что живет своей жизнью по своим законам. Стихия была, есть и будет. Глупцы. И вообще…

Она также резко умолкла и подставила лицо дождю. Сквозь капли воды нельзя было рассмотреть слезы, но я уверена, что она плакала. И это были слезы досады на людей за то, что пользуясь её любезностью, например, пряча в ее глубинах опасные вещества и прочие свои грязные секретики, они как-то сделали ее своей слугой и запамятовали, что у нее есть и свои законы, от которых она не может отступить. И в итоге она осталась виновата. Бедная малышка. Действительно обидно.

Я взяла ее за руку. Русалка шмыгнула носом и посмотрела на меня взглядом, полным уныния.

— Тебе точно не нужно расстраиваться. — стараясь говорить ей как можно мягче. — Я знаю, что ты очень важна. Не будь тебя — все превратиться в безжизненный выжженный солнцем пепел. И не обижайся на людей. Мы знаем и чтим твои законы.

— Плохо знаете похоже. — снова шмыгнула она с обидой в голосе. — Ладно, пошли дальше.