Формари (СИ)

— …Мне это надоело, я попросила троих рекрутов из деревенских парней вскопать мне хорошую такую полосу вдоль плаца, на котором храмовники тренировались с оружием, и посадила сухостебель там. Меня, разумеется, возненавидела почти вся женская половина Круга, зато эти дурёхи перестали переводить впустую отличное сырьё. А что до противозачаточного зелья, я же никому не отказывала. Ну, приди и попроси по-хорошему! Кувыркаться в койке с парнями они не стеснялись, а попросить у формари зелья от нежелательной беременности скромность их одолевала, Создатель прости!

Обдумав свой разговор с Элан Ве’маль и запоздало выругав себя за несдержанность, я пошла мириться с травницей. Совершенно искренне восхитилась её садом, попросила прощения (сама не поняла, за что, но та наверняка придумает) и поделилась своим опытом выращивания лекарственных трав.

— У меня пока таких проблем нет, — ещё хмурясь, но уже гораздо мягче сказала Ве’маль. — И не советую никому пытаться обнести мой сад. Я… не сержусь, госпожа Стентон. Понимаю, вы только что с дороги, устали, нервничаете в незнакомом месте, да я и сама была не в духе из-за украденных рецептов. Надеюсь, Инквизитор поручит кому-нибудь разобраться с этим делом. А вам, как мне сказали, вполне можно доверять, потому что вы придумали почти десяток новых рецептов и улучшили кое-что из привычного, так что красть чужие идеи вам нет смысла, у вас своих хватает. Давайте попробуем всё заново? — она протянула руку, и я с облегчением её пожала. Ве’маль одобрительно кивнула и сказала: — вот и славно. Если понадобятся какие-то редкие ингредиенты, вы знаете, где меня искать.

Намёк я поняла и попрощалась до завтра, хотя из сада уходить не спешила. Дворик был укрыт от ветра, так что в нём можно было снова расстегнуться, и я с удовольствием побродила между деревьями и кустами, так странно, почти сказочно смотревшимися на такой высоте, где царствуют обычно уже только лёд и мёрзлый камень. А ещё между деревьями и статуями бродили или стояли, что-то оживлённо обсуждая, кучки людей в красно-белом — что-то многовато служителей Церкви собралось в оплоте Инквизиции, хотя если верить слухам, Церковь Инквизицию признавать не спешила. Шпионы? О, то есть, наблюдатели, конечно?.. Зашевелились после того, как Селину на троне сменил её кузен, вроде бы чем-то Инквизиции обязанный? Я просто из любопытства зашла в новенькую часовню и огляделась, пытаясь после яркого солнца приноровиться к свечным огонькам: никогда не понимала желания поделиться своими печалями с давно умершей бабой, потащившей мужа и его солдат жечь и грабить чужую страну. А что до Создателя… Ну, он, конечно, существует, раз существует и этот бордель под названием Тедас, и всё, что его окружает. Но у Создателя наверняка очень много важных и срочных дел, и вряд ли он станет отвлекаться от них ради вдовы с четырьмя детьми… которая могла бы детям пончиков купить на те деньги, которые оставила в церковной чаше.

Утренняя служба давно закончилась, дневная ещё не начиналась, и народу было немного — будний день, почти середина его, работать и работать ещё. Впрочем, у статуи Андрасте просители бывали всегда: людям, очевидно, казалось, что если встать на колени у ног Пророчицы, она лучше расслышит просьбу.

— Вам тоже кажется, что Создатель отвернулся от нас?

Я обернулась на голос с орлейским выговором, чтобы увидеть немолодую темнокожую женщину, больше похожую на ривейнку, чем на орлесианку. Та была в одеянии жрицы, но вид имела непривычно мягкий и… по-настоящему заинтересованный, что ли. Вид человека, действительно желающего помочь.

— Полагаю, святая мать, — сказала я, чуть помедлив, — он просто считает нас достаточно взрослыми, чтобы позволить нам самим принимать решения и отвечать за их последствия. Он дал нам волю и разум, и кто же виноват, что большинство не желает пользоваться его дарами?

— Необычная точка зрения, — тоже после небольшой паузы ответила жрица. — Вы не стали молиться, но в часовню всё же пришли, и я подумала, что вы из тех, кто отчаялся. Кто считает, что Он подверг нас слишком суровым испытаниям.

— Очень многое можно вытерпеть, святая мать, если твёрдо знаешь, зачем ты это терпишь, — не удержавшись, я пожала плечами, хотя обычно стараюсь вести себя со служителями Церкви чинно и благонравно. — Ради чего. А если не можешь понять, за что тебе это и в чём ты провинился, тогда и отчаяться недолго. Магам проще, — я усмехнулась, хотя усмешка, кажется, вышла кривоватой и вообще натянутой. — Мы уже с момента появления на свет виновны в том, что мы маги и что, несмотря на это, посмели родиться. Но нет, я не отчаялась. И не считаю происходящее испытаниями, ниспосланными Создателем. Просто есть те, кому это выгодно, весь этот бардак… Прошу прощения, я хотела сказать…

— Не извиняйтесь, — улыбнулась жрица. — От раненых в лазарете я слышала куда худшие вещи. Вы говорите об одном из тех древних магистров, которые вошли в Златой Град и осквернили его? О Корифее?