Формари (СИ)

— Это вы к тому, что мальчики без своей формы, а я так уверенно говорю, что это храмовники? — с пьяной занудной дотошностью уточнила я (нет, всё-таки меня развозило). — Так рыбак, знаете ли, рыбака видит издалека. Нам демоны шепчут во сне: «И ты однажды войдёшь в Золотой Город». Храмовникам лириум в крови поёт: «Ты пылающий меч в деснице Создателя».

— Золотой Город давно уже почернел, — возразил Дориан.

— А был ли он Золотым? — в свою очередь возразила я. — Кто его видел тысячу лет назад? И можно ли вообще верить увиденному в Тени? Знаете, как проходил Истязания мой ученик? Его вообще не хотели до Истязаний этих допускать под тем предлогом, что он слишком слаб как маг и вообще просто ходячая кормушка для демонов. А я заявила, что если господам старшим чародеям жаль чашки лириума для парня, так я куплю для него сама… Ладно, — я тряхнула тяжёлой головой, — речь не о том, что я путалась с контрабандистами… Когда Элрен пришёл в себя, он сказал: «Всё очень просто, я вспомнил, кто я — эльфинажный крысёныш. Представил, что мне опять девять лет, и вёл себя соответственно. Кому бы я поверил, оказавшись в Нижнем городе один, без взрослых? Банде таких же уличных крысят, только человеческих? Или доброму дяденьке, который ласково протягивает руку и предлагает отвести домой?» Но если в Тени верить нельзя ничему, откуда нам знать, каким был когда-то Золотой Город, каким он стал и существовал ли вообще?

— Но любой, кто входит в Тень…

— Видит что-то невнятное, однако поскольку ему уже порядком потоптались по ушам на проповедях, думает, будто это и есть осквернённый Золотой Город. — Я быстро глянула на храмовников, вроде бы занятых своими разговорами, и спохватившись, понизила голос: — Простите, больная тема.

— Вам бы о Тени с Соласом поговорить, — усмехнулся Дориан. — Единственная его любовь, как мне кажется.

— Солас? — удивлённо переспросила я. — Я так понимаю, это не город на самом юге Тевинтера?

— Нет, это эльф-отступник. Очень странный эльф, — задумчиво проговорил Дориан. — Совершенно не похож на долийца.

— Вы знали много долийцев?

— Да насмотрелся на Священных равнинах.

Подошла, повиливая задом и постреливая глазками в отдыхающих храмовников, потасканного вида служаночка и поставила на стол бутылку вина, два стакана и тарелку с виноградом.

— А почистить? — возмутился — и даже, кажется, непритворно — Дориан.

Она в ответ лишь хихикнула, словно он очень смешно пошутил, и двинулась к столу, к которому её подзывал рослый и плечистый, чуть ли не как кунари, тип, у которого уже белки глаз поголубели от принятого за годы службы лириума.

— Давайте, я почищу, — сказала я, вытащила из поясной сумки складной ножичек с узким лезвием, отщипнула первую виноградину, привычным движением рассекла розоватый бочок и остро отточенным кончиком в два движения вынула из виноградины косточки. Дориан восхищённо выдохнул.

— Будь я вашим учеником, — сказал он, — я бы часами мог смотреть на ваши руки. Вы так… совершенно работаете.

— Будь вы моим учеником, — возразила я, — вы бы костерили на чём свет стоит ферелденскую суку, которая заваливает работой, заставляет просиживать в библиотеке всё свободное время и никогда ничем не бывает довольна. «Хоть бы её какой-нибудь храмовник трахнул наконец, чтоб она угомонилась», — это самое любезное и невинное пожелание, слышанное мною от учеников.

— Насколько я знаю, пара «маг и храмовник» не была такой уж редкостью, несмотря на запреты, — сказал Дориан и взял почищенную виноградину из быстро растущей кучки.

— Сэр Брайсен, благослови его Создатель, строго следил за тем, чтобы никого к такому сожительству не принуждали. — Тонкая и точная работа помогала взять себя в руки, даже голова кружиться понемногу переставала, и я решила, что пить больше не буду. Сегодня не буду, конечно, не вообще. — Но на моё счастье, неухоженная собачница, вечно пропадающая в своём подвале, никого особо и не интересовала. Кто хотел молоденькую любовницу, тот обхаживал учениц. Кто хотел опытную и страстную — дам постарше, но хотя бы из тех, что заботятся о своей внешности. И вообще, что это мы всё обо мне да обо мне? Расскажите мне о себе. Как мог тевинтерский альтус оказаться в цитадели Инквизиции? Если это не секрет, конечно?

========== Глава третья ==========

Именно это чувство безжалостного сострадания больше всего пугает магов, привлекших к себе внимание храмовников. Когда храмовников посылают умертвить вероятного мага крови, говорить с ними, взывать к голосу разума бессмысленно, и если они подготовились как следует, то вся магическая мощь их жертвы сводится на нет. Ведомые верой, храмовники являются чуть ли не самой почитаемом и внушающей страх силой в Тедасе»

— Из «Закономерности формы», написано Хальденом. Первым Чародеем Старкхевена, в 8:80 Благословенного века

— Вы остаётесь, госпожа Стентон? — Адан уже отпустил помощников-усмирённых и собирался уходить сам. Всё-таки он был уже не в том возрасте, когда можно работать чуть ли не сутками напролёт.

— Да, мне нужно кое-что закончить.

— Не боитесь оставаться одна?