Формари (СИ)

— Один из основных компонентов сильнодействующего обезболивающего средства, — пояснила я. Пришлось для этого отойти от перегонного куба и сдвинуть повязку вниз, чтобы ответы звучали внятно. — Если раненому требуется ампутация или другая тяжёлая операция, то двадцать-тридцать капель такого средства позволят ему не чувствовать боли, пока он не очнётся. Но горячие пары опасны, да.

— Ваша забота о раненых похвальна, монна Стентон, — сказал младший храмовник. Ну, по сравнению со своим дубовым братом по ордену младший, а вообще-то мужику было уже ближе к сорока, чем к тридцати, пожалуй. — Но существуют правила, а вы их нарушаете. Магам запрещается покидать их башню после девяти вечера вплоть до особого распоряжения Инквизитора или его советников, а время уже без четверти десять.

— И вы больше получаса меня искали? — фыркнула я. — Любой хасмалский маг в ответ на вопрос: «Где эта ваша Стентон?» — должен был ответить, что я, видимо, захлебнулась и утонула в очередном своём котле.

Младший храмовник неопределённо хмыкнул. Похоже, не поверив в такой ответ, они первым делом двинулись искать пропажу в «Приюте Вестника» и, только убедившись, что я была там вчера около полудня и больше не появлялась, отправились проверять лабораторию при госпитале.

— Поскольку вы не захлебнулись и не утонули, — сказал храмовник, — вы должны вернуться в башню магов.

— Хорошо, — кротко согласилась я. — Но посмотрите вон на тот котёл, сэр …?

— Мартин.

Я наклонила голову с видом «рада знакомству».

— В том котле, сэр Мартин, готовятся примерно полсотни порций восстанавливающего зелья, которое вы берёте с собой на разведку и в рейды. Если сейчас я погашу под ним огонь и уйду, завтра утром все полсотни будущих флаконов отправятся в выгребную яму. И кровавый лотос, из которого я ещё и половины полезных веществ не выгнала — туда же. Зря будет потрачено отличное сырьё, из которого могли бы получиться качественные лекарства. Сэр Симон, сэр Мартин, вы действительно считаете, что возвращение в башню лояльного мага, несмотря ни на что остававшегося в своём Круге, стоит таких потерь? Если да, я тушу обе горелки.

Сэр Симон выглядел непримиримым, но сэр Мартин поднял руку, останавливая его.

— Сэр Симон, — сказал он, — я думаю, лучше доложить лейтенанту об этом происшествии. Мне не хотелось бы, чтобы из моего жалования вычли стоимость испорченных зелий. Я могу остаться и присмотреть за монной Стентон, пока вы доложите сэру Аларре обстоятельства этого дела.

Старший храмовник задумался, потом неохотно кивнул. Кажется, угроза потери части жалования и для него была достаточно серьёзна.

— Он был охотником, — сказал сэр Мартин, когда тяжёлая подвальная дверь громко хлопнула за сэром Симоном. — Ловил настоящих малефикаров и не верит в лояльность магов. Да ещё возраст, в котором влияние лириума уже сильнее любых доводов рассудка.

— Ну, почти любых, — придержав усмешку, поправила его я. — Серебро всё же сильнее лириума.

— Пока ещё, — согласился храмовник.

Я кивнула: безумие сэра Симона было уже не за горами, но пока что его навыки охотника на малефикаров были нужны Инквизиции.

— Ребята из Хасмала говорили, будто вы как-то умудрялись добывать для них лириум, когда Церковь их бросила, — вполне по-человечески, а не с холодноватой церемонностью сказал вдруг сэр Мартин.

— Да, я путалась с Хартией, если называть вещи своими именами, — с кривенькой вымученной усмешкой подтвердила я. — Но разумеется, не как шлюха, а в своём… профессиональном качестве: яды, сильнодействующие снотворные… лекарства, впрочем, тоже.

— Создатель многое может простить, если это было сделано с благими целями.

— Чьи-то жизни в обмен на рассудок и жизнь других? — с той же усмешкой переспросила я. — Увы, сэр Мартин, мною двигали исключительно шкурные интересы: без защиты храмовников нас бы разорвали в клочья, а храмовникам был нужен лириум. Не уверен, что Создатель сочтёт такую причину достаточно убедительной.

— Не нам судить о Его замыслах и решениях, — возразил храмовник. — Мы можем только молиться и молить о снисхождении. В конце концов, если бы Он хотел видеть нас совершенными, такими бы Он нас и сотворил. Но Он оставил нам свободу совершать ошибки и платить за них, значит, мы просто должны стараться исправить сделанное.

— Вот я и стараюсь, — буркнула я. — Топлю свои грехи в котлах с целебными зельями, а они что-то никак не хотят тонуть.