Формула Бога. Восхождение

— В то момент?! Это, оказывается, был всего лишь момент, помутивший вдруг ненадолго рассудок?! Не букет из тамариска или олеандра ты поспешил мне дарить, а полетел в лабораторию к Яхве! Говоришь, положил на кон свою репутацию?! А что ты думал о моей репутации в это время?! Поручил своему подручному сводне — Гавриилу улестить старика Иосифа, чтобы он принял твой грех на себя?! И что ты ему за это пообещал? Тоже райскую жизнь?

— А разве он не в раю?!

— Рай и так бы от него не ушел. Сын рассказал мне о механизме попадания на Платформу. Так, что ты думал обо мне, выдавая меня быстренько замуж, за нелюбимого и уже ни к чему не способного старика?!

— Он дал обет не прикасаться к тебе.

— До рождения сына, — поправила она его. — А потом?! Ты хочешь сказать, что любил меня, видя, как я делю ложе с нелюбимым мною человеком?

— Не терзай меня больше, чем я сам себя! — огрызнулся он. — Но все же не забывай, что ты, служа в храме, была изначально предназначена Богу.

— А ты у нас значит Бог?! — уперев руки в боки, хрипло засмеялась она неприятным голосом. — Да. Я хотела с детства служить Богу, всеми своими силами. Хотела помогать ему в делах праведных, быть его слугою, а не объектом вожделений.

— Так вышло. Не я назначил сам себя на эту должность, а вы сами, посылавшие мне мольбы на протяжении тысяч лет, — потупив глаза, ответил он.

— А сын?

— Что, сын? — не понял он.

— Ты сказал, что у нас есть сын.

— Разве это не так?! — вскинул он брови.

— Нет. Не так. Какое твое участие в судьбе сына?

— Какое, говоришь? — изумился, и одновременно нахмурился Господь. — А разве не я предупредил вас об «избиении младенцев»? Разве не я послал вам волхвов с дорогими подношениями?!

— Помню. Спасибо. Спас. Но я сейчас не об этом.

— А о чем же? — опять удивился он.

— Ты и вправду думаешь, что на этом заботы отца о сыне заканчиваются? — в свою очередь изумилась она.

— Нет, конечно, но…, — не нашелся он сразу с ответом.

— Вот именно, что «но». Отец не тот кто породил, разбрасывая свое семя семо и овамо, а тот, кто воспитал, отдавая ребенку последний кусок хлеба, тот кто не спал ночами, укачивая колыбель, тот кто учил его ходить и тот, кто учил ремеслу и жизни. И я навсегда буду благодарна Иосифу за это. Это наш с ним сын. Не твой.

— Я тоже внушал ему добродетели, как мог, в тех непростых обстоятельствах. Когда сам, когда через посредников. Но я никогда не упускал его из виду.

— Я не знаю, что ты там ему внушал и как. Зато я точно знаю, что это ты всячески искушал его незадолго до того как его схватили.

— Я укреплял его дух! — не выдержал Господь.

— Да. Укрепил. Ты всех так укрепляешь своими бесконечными искушениями и проверками, начиная с прародительницы Евы! Ты един в двух лицах! Какой же ты настоящий из них?

— Какая еще Ева?! О чем ты?

Вопрос о Еве она просто проигнорировала. Как истинная дочь своего народа, она давала ему возможности хоть как-то перехватить инициативу в этом сложном споре двух правд и двух истин.

— У тебя все кругом неправы. Один ты прав всегда и во всем. Где сын твой, Иисус?

— Ты прекрасно знаешь, где он. Ты только что была у него.

— Да. Тебе об этом донесли твои крылатые клевреты, или ты сам соизволил узнать? — чуть насмешливо проговорила Мария.

— Какая разница? И зачем ты об этом спрашиваешь.?

— Затем! Даже сын твой, плоть от плоти и кровь от крови и тот не с тобой. Даже он не понимает тебя. Может причина кроется в тебе?

— Ты ошибаешься. Он не со мной, не из-за меня. Просто на Платформе у него больше шансов для самореализации. А здесь он рисковал быть предметом всеобщего досужего любопытства и не только досужего.

— Все мы, всего лишь подопытный материал в твоих руках и в руках твоих соплеменников. Ты — великий ученый. Может быть ты даже самый великий ученый всех времен и всех народов. И я отдаю должную дань твоей учености. Но ты плохой отец и видимо был бы плохим мужем, повернись история другим боком. Ты — одержим наукой в чистом ее виде. Кроме нее тебе никто не нужен. И я буду не нужна после того как ты насытишь свое самолюбие.

— Я знаю. Когда хотят во что бы то ни стало обвинить кого-нибудь в чем-то, то всегда находят и предъявляют хорошо выверенные и откалиброванные факты, не учитывая обстоятельства, противоречащие им. Это, во всех случаях, очень удобная и беспроигрышная позиция.

— Я не гожусь на роль обвинителя. Я просто хочу понять, какие еще неведомые цели ты преследуешь, делая мне подобное предложение?

— Ты с ума сошла! Какие еще цели может преследовать мужчина, делая предложения женщине?!

— Не знаю. Ты из всего можешь находить пользу. Ты очень рационален.

— Хорошо, — усталым и уже безразличным голосом проговорил Господь. — Я понял, что дальнейший разговор в данном направлении не имеет перспектив, по крайней мере, для меня. Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты отправил меня на Землю.

— На Землю? Но зачем? И что ты там будешь делать?

— Я не желаю, подобно Петру, оставлять Рим.

— Что ты там будешь делать? — повторил он свой вопрос.