Формула Бога. Восхождение

— Да ладно тебе мама наговаривать почем зря! Подумаешь, разок поинтересовалась? Ну и что здесь такого особенного?

— А вот и не разок! — подхватила мать, стараясь развить начатую ей тему, одновременно убирая пустую тарелку и ставя другую — с холодцом. — Все время о тебе спрашивает! Мне ли, как женщине не почувствовать, что раз выспрашивает, значит запал ты ей чем-то в душу!

— Ой, мама, не выдумывай! Да и не было меж нами ничего, чтобы в душу западать. Так, просто помог однажды сумки донести до квартиры.

— И ничего-то я не выдумываю! — вскинулась Алфея. — А только и ты меня должен понять! Не маленький поди уже! Четвертую тысячу как-никак разменял. Пора бы уж и о семье своей задуматься!

— Ты моя семья! О тебе и не забываю! — попробовал подольститься он к ней.

— Я от тебя и так никуда не денусь! — махнула она в его сторону рукой. — А только уже пора ясному соколу в дом голубку привести!

— Зачем соколу голубка? Он ее заклюет. Ему соколиха нужна.

— Не придирайся к словам! Знаю я, о ком ты все время думаешь! — погрозила она ему пальцем. — Все о Марии никак не забудешь! Так нет ее! Ушла давно. А мне внуков нянчить уже пора приспела. Хочу видеть продолжение нашего славного рода. Обо мне-то ты подумал?

— У тебя уже есть один, — буркнул он нехотя.

— Что — есть, что — нет?! Я его не воспитывала. На коленях не качала. Пришел взрослым, повертелся-покрутился и ушел, как и его мать.

— Вот вечно ты так! Даже поесть спокойно не даешь! — неожиданно даже для самого себя вспылил Господь, отодвигая тарелку с почти нетронутым холодцом.

— Вот оно как?! Я же еще и виновата?! — моментально вспыхнула Алфея. — Дожила! Матери родной уж и слова вымолвить в доме нельзя! Скоро ей рот скотчем заклеивать будет сынок родимый!

И не закончив тирады начала тихонько всхлипывать, утирая передником нежданно набежавшие слезы.

— Да что же это такое?! — вскинув руки к вискам, чуть не провыл он. — Когда же, наконец, кончится этот прессинг?! Ни дома, ни работе нет мне покоя!

С этими словами он вскочил, едва не опрокидывая стол, и раненым зверем метнулся прочь из дома. Уже выскочив на улицу, ощутил какой-то непонятный дискомфорт. Поглядел вниз, на ноги. Так и есть. Забыл в горячке надеть туфли, поэтому выскочил прямо в домашних шлепанцах на босую ногу. Подняться домой, чтобы переобуться? Глупо. Сначала нужно было прийти в себя. Подумать обо всем хорошенько. Привести в равновесие чувства и мысли. Огляделся по сторонам. Лавочка у подъезда была пустой, по причине довольно ветреной погоды. Сел, не ощущая голыми пятками весеннего холода. Разом накатили воспоминания. Воспоминания были о ней, о Марии.