Формула Бога. Возвращение

Бабка, в свое время окончившая среднюю школу едва ли не с медалью, любила иногда прикидываться деревенской простушкой, а потому частенько коверкала слова или вставляла в свою речь фразы, давно вышедшие из употребления.

— Как же тогда объяснить всю эту пышность?! Или как-то узнали о моем прибытии?

— Узнать не узнала, а догадаться догадалась, — наводя тень на плетень, заявила баба Луша. Потом помолчав немного, добавила. — Сон давеча видела. Будто срок тебе вышел возвернуться, — пояснила она.

— Стало быть, вещий сон?! — удивился он.

— Как ни вещий? Вещий оно и есть! Я ить потому и пришла сегодня убираться, хоть и четверг на дворе. А мой день, сам знаешь — понедельник. Да ты кушай-кушай, пока не остыло, — пододвигая тарелки ближе к нему, продолжила она.

— Да-да, шпасибо, и вы ша мной давайте, — прошепелявил он набитым ртом.

— А и не откажусь, — охотно согласилась она.

Пару минут ели молча. Он наваристый борщ, она понемногу откусывала от нарезанного пирога с вишневой начинкой. Когда первый голод был утолен, а естественное любопытство все-таки взяло верх, Захария продолжил допрос:

— Так откуда, бабушка, сие изобилие? За чей счет банкет, так сказать? — прищурившись и ласково гладя свой живот, поинтересовался ангел.

— Откуда-откуда?! Оттудова, — кивнула она на «шкаф», убирая пустую тарелку с борщем и ставя на ее место сковороду с котлетами. — Ешь, давай.

— Нет уж, позвольте бабушка, объясниться, — орудуя ножом и вилкой над еще скворчащей котлетой, произнес он. — Что за шкаф тут стоит и, каким образом из него появляются все эти вкусности? Это что, микроволновка такая? Вроде не похожа.

— И-и, милок, — протянула баба Луша. — Отстал же ты от жисти энтой. Уж почитай лет двунадесять тому, как в кажинном дому таковой сундук обретается. Я вот и от тебя челобитну заяву подала, чтоб значится установили. Задарма ставют.

Но увидев, как собеседник невольно морщится от произносимых ей архаизмов, перестала выламываться и уже на вполне современном и деловом языке продолжила:

— Захотел поесть — нажал на вот эту красную клавишу на передней панели, — ткнула она указательным пальцем в сторону «шкафа». — Загорится сенсорный экран. На нем отображаются ближайшие к дому пункты приготовления пищи — сиречь кафешки. Выбираешь понравившуюся тебе кафешку путем нажатия на ее логотип. Открывается меню. Слева отображаются блюда уже готовые к употреблению, справа те, что требуют времени на приготовление. Обычно минут тридцать-сорок. Выбираешь, что тебе нужно. Высвечивается сумма к оплате. Берешь карточку, вставляешь вот в эту щель. Деньги снимаются, а кушанья появляются на этих выдвижных полках. Звоночек подскажет, когда можно открывать дверцы.

— Это что же, типа телепортации?

— Ну да. Типа того.

— А что, бабушка, у вас тоже такой аппарат имеется дома?

— Конечно имеется, — строго поджав губки, произнесла Лукерья. — Иль я порченая какая?! Все как у людёв. Уж больно хорош энтот «стол заказов». Стряпея-то из меня и в былые то годы не ахти какая была. Да и то сказать, стараться то и не для кого было.

— Позвольте! — вдруг спохватился он, перестав жевать. — Так вы что, свою карточку сунули туда?!

— Естественно. Что было под рукой, то и сунула, — подтвердила Лукерья.

— Но как же так?! Ой, как нехорошо получилось! Бабушка, ну что же вы раньше не сказали?! — возмутился Захария.

— А что, я, по-твоему должна была делать?! Сказать тебе: «Гони деньгу, а то останешься голодным!» Так что ли? — усмехнулась бабулька.

— Ну, нечто вроде того. Дай, мол, карточку, я тут прикуплю к столу…

— Ага, скажешь тоже! Человек с дороги, не мыт, не чесан, а я к нему с карточкой объяснять что там и к чему.

— Ну, все равно как-то неладно у нас с вами получилось. Право слово, мне неловко, аж кусок в горло не идет, — поежился он.

— Пустяки, служивый. На том свете сочтемся, — улыбнулась Лукерья

— Того света не бывает, попы все врут! — в голос рассмеялся ангел-полковник. — И все-таки, баба Луша сколько я вам должен? И кстати, я как обычно оставлял распоряжение банку о вашей зарплате. Никаких сбоев не было? Все нормаль?

— Нормально все. День в день, — отрапортовала она. — А вот тут ты меня, обидел соколик! Ужели думаешь, что я к тебе из-за денег хожу столько годов?! — разом поскучнела бабка.

— Ой! — сразу как-то покраснел Захария. — Я не хотел! Простите! Я просто подумал…

— Да ничего ты не думал, — перебила она его. — Если б думал, не брякнул бы такое. Я ведь к тебе не из-за денег, а потому что приглянулся ты мне сразу, еще там, на бирже. Помнишь?

Захария кивнул.

— А почему? Да все по тому, — сама себе ответила бабка, — что сердце у тебя золотое, ангельское, а еще потому, что ни там, ни тут не было и нет у меня никого ближе и родней кроме тебя. Деточек, вишь, Господь не сподобил дать, за грехи видно тяжкие. Зато вот, тебя сподобил встретить, заместо сыночка. Там глядишь и женишься, детки пойдут, и я с внучатами понянькаюсь, — выдавила из себя бабка, утирая концом платка, набежавшую слезу.