Формула-О (СИ)

Голова почти закружилась от радости, но Хань резко одёрнул себя сам и сосредоточенно уставился на дорогу перед собой. Обгон ни черта не значил, ведь ещё до финиша надо дойти первым. А у Чонина ещё есть возможность вырваться вперёд. И не одна. Хань боялся этого сейчас больше всего на свете. Так сильно боялся, что едва не проскочил пятачок у подножия. Опомнился на самом краю, лихо развернул машину и заглушил двигатель. Сидел неподвижно, вцепившись в руль мёртвой хваткой, и пялился на зелёный «ниссан». Пялился и тогда, когда Чонин выбрался из салона, подошёл к его тачке, распахнул дверцу со стороны пассажира и устроился на сиденье рядом.

Хань молча тронулся с места и погнал по дороге к дому. Пару раз покосился на Чонина, но тот сидел спокойно, разглядывая мелькающие в окне пейзажи.

— Расстроен, что проиграл?

— Это не единственный проигрыш в моей карьере.

Лишь притормозив у крыльца съёмного дома, Хань припомнил слова Чонина о своём умении дрифтовать. Чонин никогда не говорил, что он мастер дрифта. Зато говорил, что довольно часто проигрывал в этом.

— Ты поэтому выбрал дрифт?

— Дрифт выбрал ты, — внёс поправку Чонин. — Тебе так сильно не понравилась гонка?

Гонка Ханю очень даже понравилась. Неважно, каким там дрифтером считал себя Чонин, неважно, какими именно были ставки, но гонка получилась настоящей, как и победа. Просто Хань всё никак не мог прийти в себя и поверить, что он победил. И выиграл.

Он отстранённо наблюдал за Чонином, бродившим по дому без особой цели. Тот задержался у распахнутого окна и потянул носом воздух.

— Пахнет пионами…

— Соседи выращивают, — пояснил Хань. — До тех, что растут у тебя, им далеко, но…

— Ты полетишь со мной на Скорпио?

Хань осторожно выдохнул, подошёл к Чонину поближе, медленно поднял руку и коснулся груди. Под тонкой тканью ощущался жар. А ещё — быстрое биение сердца.

— Только если ты этого хочешь.

— Это будет непросто… — Поверх ладони Ханя на горячей груди легла жёсткая ладонь Чонина. — Быть может, ты даже не выдержишь там долго.

— Откуда тебе знать? — с непробиваемым упрямством спросил Хань, даже не пытаясь скрыть недовольство. Сама мысль о том, что он может сдаться так просто и отпустить Чонина, была ему неприятна.

— Я говорил — мы слишком разные. И наши миры — тоже. Я не могу привести тебя в свой дом так, как полагается. Я даже не могу сделать тебе предложение в лучших традициях… Для них всех… ты всегда будешь просто человеком, с которым я сплю. В грехе. И меня не любят. Поскольку меня не любят, всё это будет обращено и на тебя. Тебя будут пытаться оскорбить, унизить, обидеть словом…

— Какое всё это имеет значение, если ты будешь рядом со мной? — прошептал Хань непослушными губами. А потом задохнулся от неожиданности, оказавшись в крепких объятиях.

— Не знаю. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно из-за меня, — тихо отозвался Чонин и обнял его ещё крепче.

— Думаю, мы вряд ли в ближайшее время сможем оставаться в Антарес долго. Ты ведь всё ещё гоняешь, стало быть, вернёшься в Формулу.

— Сейчас идёт полным ходом слияние Трансформер и Три Сотни. Чанёль в Солар и занимается новыми проектами. На Марсе, конечно. Безвыездно.

— Почему?

— Потому что в положении Бэкхёна запрещены космические полёты.

— Он?..

— Угу. И Ифань влип, потому что Бэкхён хочет сделать из него воспитателя.

— Из Ифаня? — пришёл в ужас Хань.

— Именно.

— А ты знаешь, что…

На губы Ханя легла смуглая ладонь. Чонин слабо улыбнулся и покачал головой.

— Об Ифане я знаю всё. И тут не о чем волноваться, что бы ты ни думал. Всё равно ошибёшься. Так ты полетишь со мной на Скорпио?

Вместо ответа Хань бросил руку ему на затылок, заставил наклонить голову и прижался к полным губам собственными.

— Ты как небо… и я хочу остаться с тобой, подняться вверх, войти в тебя, быть в тебе, быть бесконечным движением, как в небе, потеряться в тебе, заблудиться… остаться в тебе…

Хань жмурился от этого горячего шёпота и льнул к Чонину всем телом, по которому под одеждой скользили твёрдые ладони, гладили и крепко удерживали.

— Как небо? — выдохнул в губы Чонина и коснулся поцелуем смуглой кожи над ключицами, смял пальцами тёмную ткань и потянул вверх.

— Да…

— Хочешь быть со мной?.. — Хань отбросил лишнюю сейчас одежду и принялся стаскивать собственную футболку.

— Да… — Пальцы Чонина ощутимо впились в его бока, а губы неумолимо преследовали поцелуями.

— Хочешь войти в меня?..

— Да…

— Быть во мне?

— Да…

— Бесконечно двигаться…

— Хань…

— Заблудиться во мне…

— Да… — Горячим выдохом прямо в губы.

— Остаться во мне навсегда?

— Да…

— Это звучит так… двусмысленно сейчас, — слабо улыбнулся Хань, тронув ладонями широкие плечи.

— Мне нравится эта двусмысленность… — Чонин коснулся языком его шеи и провёл пальцами по светлым волосам, перебирая их.

— Угу… — Хань прикрыл глаза и тихо признался с болезненной самоиронией: — Небо почти сдохло от тоски по тебе и нуждается в обряде воскрешения.