Формула счастья

Я подошел к окну, но даже не остановился перед ним, а тотчас же вернулся и сел в кресло. Теперь я уже успокоился и вообще был в совершенно уравновешенном состоянии, однако ничто не мешало мне выждать еще полчаса или час. А потом снова за работу. "Работа". Звучит нелепо, если вдуматься в ее содержание. Внезапно язспомнил о Джеки. Не сомневался, что с Элией он в надежных руках, но мне ужасно захотелось, чтобы он был здесь со мной. Веселый, игривый песик! Да хорошо бы и Элия пришла. Встречу ее поцелуем!.. Что же мне хотел передать Дженетти? Что же он написал на том несчастном клочке пленки?

- Да! Входи! - закричал я, когда понял, что кто-то уже давно подает мне сигналы из-за двери. - Входи, входи!

Последние слова были излишними, потому что Рендел уже закрывал за собой дверь.

- Симов? - его совиные глаза совсем округлились. - Ты здесь?

- А что, не должен был? - отпарировал я вопросом.

- Сказать по правде, я удивлен. Другими словами: я надеялся, что тебя не найду.

- Если бы я знал, что ты меня ищешь, и я бы надеялся на то же самое, сознание, что я отлично собой владею, наполняло меня радостью.

- Я возвращаюсь из биосектора, - пояснил Рендел. - Опоздал. А вчера весь день, одни заботы и неприятности. Иначе я бы пришел вчера.

Я пытливо рассматривал его. Он стоял, держа руки за спиной, как будто они его смущали, и покачивался, впрочем мастерски пружиня взад-вперед с носков на пятки, старательно сохраняя на своем длинном, я бы сказал, почти лошадином лице, одно и то же сосредоточенно углубленное выражение. Именно оно больше всего меня заинтриговало - ибо свидетельствовало об усиленно скрываемой психической неустойчивости, которая могла бы дать мне некоторые преимущества в диалоге, если сам я буду уверен в себе. Однако я с огорчением осознал, что у меня сейчас аналогичная мимика. И заколебался по поводу возможности пускаться сейчас в какой-либо диалог.

- Но зачем начинать с обмана? - спросил меня Рендел и настойчиво стал ждать ответа.

- Действительно, зачем? - ответил я.

- Смысла нет, - согласился он, тряхнув головой. -- Поэтому слушай: до сих пор я умышленно сторонился тебя! У меня были заботы и неприятности, правда, были, но они мне не мешали встретиться с тобой. Просто я затаился. Потому что колебался, и не знал, как поступить.

- А теперь не колеблешься, - догадался я.

- Нет. Уже нет.

Я решил не искать подоплеки в его отзывчивости. И постарался воспользоваться моментом "его доверия", который, по всей вероятности, никогда не повторится, по крайней мере, по отношению ко мне.

- Садись, - сказал я. - Кофе, что-нибудь прохладительное?

- Нет, нет! - замахал он руками. - Не трудись. И без того у меня такое чувство, что я совершаю ошибку.

- Что заставляет тебя сомневаться в себе? - я наклонился к нему, демонстрируя свое расположение.

- Только дурак всегда уверен в своей правоте. - Рен-дел улыбнулся мне так широко и непринужденно, что почти до самых десен открылись его крупные зубы.

Он нравился мне все больше, особенно после этой своей улыбки, да и вообще.

- Ну, вот что, - он сел напротив, внезапно став серьезным, снова дерзко сжав свои костлявые кулаки. - Вчера вечером ты разговаривал с Одестой Гомес и, уверен, она произвела на тебя прекрасное впечатление - кроткая, чувствительная и самоотверженная. И у меня было такое же впечатление. Но все же еще до убийств у меня были кое-какие сомнения по отношению к этой женщине. Некоторые нюансы в ее поведении никак не соответствовали тому идиллическому образу, какой она нам предлагала с таким усердием. А после убийств? Тогда я начал наблюдать за ней целенаправленно и утвердился в своем первоначальном мнении, что Одеста Гомес не искренний человек.

Рендел провел пальцами руки по лицу, словно снимая паутину. Он тяжело дышал, морщил лоб... Было видно, что внутри он ведет изнурительную борьбу с приступами эйфории. Так же как и я. Только мне отлично удавалось владеть собой!

Я слушал его, исполненный сочувствия к его душевным проблемам.

- Она, Одеста Гомес, нашла труп Фаулера. А было ли это случайностью? Нет! Она пошла в лес как бы по наитию. Все мы ищем в противоположном направлении, а она - по наитию! Ничего себе\ - он снова делал упор на некоторых своих словах, как и при нашей первой встрече, но на сей раз это не показалось мне нарочитым. Видимо, просто хотел обратить мое внимание и свое... - Видишь ли, комиссар, она лично, может быть, никого и не убивала, но что как-то замешана во всей этой истории, не подлежит сомнению...

"Возможно ли в таком состоянии говорить озлобленно о ком бы то ни было?" смутно обеспокоенный, спросил я себя.

- ... Наиболее вероятно, например, что она сама под

"яя толкнула Фаулера, - горячо убеждал меня Рендел. - Она