Формула власти. Расколотый мир (СИ)

Речь обды была длинной и проникновенной, но в то же время понятной каждому. Что совсем скоро наступит такое время, когда никто не посмеет забирать рекрутов супротив воли, когда молодые парни не будут гибнуть на границе, а хлеб – гнить из-за того, что некому его убирать. Что настанет время достатка и процветания. Но для этого нужно сказать: хватит! Нет войне! И поддержать обду. А обда как встарь не оставит преданных ей. Трудно сделать первый шаг, но колесо уже покатилось с горы, теперь лишь надо не свернуть с намеченного пути, иначе все будет напрасно.

Клима говорила, что ей надо верить – и люди верили ей. Блистал в пронзительных глазах обды дар высших сил. Под конец даже староста преисполнился решимости идти до конца. Люди успокоились, смятение прошло: каждый знал, что следует делать и чего ожидать.

- Сейчас по домам, время к обеду, – велела обда. – А после берите лопаты и топоры. Следует укрепить частокол. Пошлите вести в соседние села, пусть там тоже будут готовы. Мы сумеем дать отпор! Мы едины! Мы – Принамкский край!

Народ разошелся, на дороге остались только Клима, Гера и Тенька. Вскоре из дома показался едва скрывшийся там староста, в его руках была филолетовая накидка.

- Сударыня обда, гляди! Забыл, окаянный. И что теперь с нею делать?

- Повесь на шест и в огород выставь, ворон пугать, – фыркнул Тенька.

На улицу высунулась жена старосты.

- На шест! Такую материю, ишь, чего удумали! Давай сюда, дочери аккурат платье выйдет. А то и сам носить можешь, ежели ушить.

- Нет уж, – скривился староста. – Не стану я в ихних тряпках расхаживать. Люди засмеют.

- Пусть только попробуют, – хмыкнула Клима. – Скажешь людям: трофей. Я разрешила.

Гера уважительно покосился на свою обду, но потом глянул вперед, да так и всплеснул руками: к ним шла Лернэ, кутаясь в широкий непромокаемый платок, из-под которого у высокого лба выбивались тугие локоны темных волос. Клима прекрасно поняла, о чем подумал “правая рука”. Случись здесь бой, Лернэ угодила бы в самую гущу схватки, а уж зашибить это хрупкое наивное создание проще простого.

- Лерка, ты здесь на кой? – изумился Тенька. – Я же велел тебе носу из дома не казать!

Красавица подняла на брата свои чудесные синие очи.

- Я так разволновалась, что решила посмотреть, как вы тут. Тенька, а вдруг тебя бы забрали в армию, а я не успела бы проститься и дать еды на дорожку? Я вот... узелок собрала...

Колдун возвел глаза к небу.

- Меня никто никуда не заберет, я ведь обещал тебе, помнишь?

Лернэ тихонько кивнула, по-прежнему прижимая к груди небольшой аккуратный узелок, пахнущий яблоками и хлебом. А потом вдруг всхлипнула, прижалась к Тенькиному плечу – тоненькая, залитая дождем, удивительно мирная и беззащитная.

- Ну вот, началось, – вздохнул брат, привычно обнимая ее и гладя по голове. Заговорил нарочито мягко, как с ребенком, хотя и не без некоторой иронии: – Лер, хватит сырость разводить, и так лужи на дороге. Погнали мы этих столичных, больше за рекрутами не явятся.

- Как – погнали? – Лернэ уставилась на него полными ужаса глазами.

- Вот так... Ох, да не пугайся же ты!

- Тенька... Теня, прости, – она снова плакала на его плече. – Мама ведь тоже говорила, что никогда нас не бросит, а потом...

- Уж бесцветкой я болеть точно не собираюсь! – отрезал Тенька, приподнимая сестру над землей и передавая Гере, вместе с узелком, платком и слезинками на щеках. – На, отнеси это чудо домой, а то и так уже ноги промочила, еще не хватало простудиться или в ближайшей луже утопнуть.

Гера, не веря своему счастью, необычайно бережно принял Лернэ и медленно торжественно понес, вполголоса успокаивая. Колдун задумчиво поглядел им вслед.

- Да уж, кто бы мог подумать... Я уже год жду, когда Гера припрется ко мне с “серьезным разговором” о его чувствах к Лерке, а его все нет и нет. Тоже мне, сударь без страха и упрека... А Лерка уже пару месяцев явно так по нему сохнет. Но тоже молчит. Интересненько живем!

- Гере костью в горле стоит воспоминание о твоих шашнях с Вылей, – отметила Клима. – Он помнит, как тебя укорял, и не хочет оказаться на твоем месте.

- С какой Вылей?.. Ах, да. Это ж было совсем другое!

Клима пожала плечами. Личная жизнь Геры и Лернэ была последним, что волновало ее в этой жизни. Главное, чтобы общее дело не пострадало. А такого не случится, идеалиста Геру любовь окрыляет. Это полезно. Надо было его еще раньше в кого-нибудь влюбить.

Они неспеша побрели к дому, обходя лужи.

- Ты боишься, – вдруг сказал Тенька, глядя обде в глаза. – Тебе страшно так, что кружится голова.

- Обязательно говорить об этом вслух? – огрызнулась Клима, отводя взгляд.

- Мы одни. Шумит дождь, нас никто не слышит. Чего боишься?